Пока ты спишь - враг качается. Часть 2. Дикий гринд

Повезло! Широченные плечи друга с его белобрысой макушкой коротко стриженых волос нашлись в дальнем конце помещения. Ура!

— Вано! — окликнул я его, продираясь сквозь койки, тумбочки и недовольных людей.

Спина человека, которому я сейчас прорывался, напряглась, чуть вздрогнула и медленно начала поворачиваться. Пару секунд он искал меня глазами, затем секунда на опознание, когда увидев мое лицо, он сначала мысленно сбрил с меня бороду и изменил прическу, и только потом радостное узнавание. Дикие крики, расталкивание замешкавшихся и объятия, от которых, даже мои модифицированные, кости затрещали.

Вечером до отбоя мы наконец смогли найти укромный угол и откровенно поговорить. Хотя речь в основном шла обо мне.

Иван, не стесняясь в выражениях, делился впечатлениями о моем выступлении на Красной площади. Казалось, его увидела вся страна, хотя больше его (два раза) нигде по центральным каналам не показывали. Только по интернету. Да и там старались удалить. Стереть, уничтожить даже память о том позорном для Системы случае.

Но люди оказывается помнили. Иван рассказал мне такое, что совершенно не вязалось с тем, что провозглашалось официальными источниками СМИ. О новых функциях программы «телеграмм» — мгновенных группах. Их создали в ответ на тотальную зачистку интернета от любой другой, не соответствующей общепринятой информации. Срок жизни таких групп составлял не более получаса, но создавать их мог любой человек и затем рассылка приходила определенному кругу лиц, у которых в профиле стоял нужный хештег.

И там, в этих группах писали очень и очень разное. Например, о взбунтовавшихся городах, откуда изгнали всех Системщиков. В нашей стране из самых крупных это был Хабаровск. В США — Лос-Анджелес. И еще много городов по всему миру. И у них появился символ борьбы с Системой. Я. Да, это было просто удивительно! Меня выбрали символом борьбы! Моя фотка с гравимечом, когда я застыл на мгновенье после убийства шестого бойца стала знаком Сопротивления. С ума сойти!

Еще рассказал о том, что люди пропадают. И ладно люди — жители целых поселков просто исчезали. Вчера была деревня, полная людей, а сегодня только пустые дома.

Поведал он и о себе. О своих планах проникнуть в Систему и изнутри понять, что происходит и как-то бороться с ней. Наивный. Я не стал его разубеждать о том, что это бесполезно. Я предложил другое. Я протянул ему капсулу с Наездником.

— Хочешь быть таким же, как я? — спросил я его.

— Это то, что сделает меня подобием тебя? — недоверчиво произнес Вано.

Кивок.

Парень взял в пальцы маленькую зеленоватую пилюлю. По крайней мере в его ладони она казалась маленькой и незначительной. Повертел ее, рассматривая матовую поверхность.

И сунул в рот.

5

5.1.

Да едрить-колотить! Да нельзя же так!

Я не успел даже слово произнести, как Иван проглотил капсулу с Наездником. Без воды, лишь чуть поморщился, проталкивая ее по пищеводу.

Стал усиленно соображать:

— Кто у вас врач, или кто там следит за вашим здоровьем?

— Да местная врачиха какая-то. Вроде в больничке раньше работала. В скорой.

Ага. Раз местная, значит, скорее всего не Системщик. Значит характерных признаков установки АСК она, наверное, не знает. С другой стороны, всем кадетам по окончании учебы ставят Систему. То есть она в курсе основных симптомов. Повышенной температуры и зуда во всем теле.

— Так, слушай меня внимательно! — я взял Вано за плечи и в упор посмотрел ему в глаза. — Завтра тебе будет плохо. Звиздец как плохо. У тебя будет жар и зуд. Ты можешь жаловаться на жар, говори, что простыл сегодня на Умирайке, но ни при каких обстоятельствах не выдавай, что у тебя все чешется. Терпи, молчи! Иначе тебе конец! Понял?

— Понял, дружише, понял. — Иван успокаивающе похлопал меня по руке. — Не бойся, завтра мы еще с тобой посоревнуемся, кто быстрее пройдет полосу препятствий.

Но, конечно, все пошло не так.

Хоть это и не армейский лагерь и порядки тут гораздо мягче, но есть несколько вещей, исполнения которых от курсантов требовали неукоснительно.

Подъем в семь утра.

Условный отбой был в одиннадцать вечера, но и после этого можно было заниматься своими делами, стараясь не мешать сну остальных. А вот подъем — это святое.

Будили качественно. Надежно. Даже если ты уснул полчаса назад как — от всепроникающего рева сирены боевой тревоги проснешься моментально. И еще с час будешь ходить под впечатлением.

Встали, значит.

Я протолкался сквозь койки и людей к другу, глянуть, как он там.

Сразу было видно, что имплант начал внедряться. Друг был сер лицом, тускл взором и слаб в руках и ногах. Он вяло заправлял кровать, не обращая внимания на гул кругом. Я слегка толкнул его в плечо, отчего он покачался: ты как?

— У меня тут что-то перед глазами маячит. — Иван покрутил руками перед носом.

— Все норм, значит процесс пошел. Давай гони к врачу, скажи, что температуришь.

— Не, братуха, щас все пройдет, не ссы, — с третьей попытки подхватив полотенце, Иван пошел в сторону санузла.

Построение в восемь. Еще один обязательный пункт, обязательный к посещению.