Пока ты веришь

Руки не поднимались даже до уровня плеч, до того больно было.

Механический человек медленно развернулся. Стеклянные глаза блеснули, поймав проскользнувший в окно солнечный лучик.

— Ты хочешь его сохранить?

Тюремное рубище?

Эбигейл затрясла головой.

— Хорошо.

Джек приблизился к ней, взялся двумя руками за ворот и легко разорвал ветхую ткань. Затем расправился так же с рубашкой. Шагнул назад и замер. Протянул медленно руку, и неподвижные, затянутые в перчатку пальцы, скользнув по груди девушки, осторожно ткнулись в посиневший бок.

— Говорила, что не бьют…

— Отвернись, — попросила она, неловко прикрываясь руками, хоть и понимала, что Джек — не мужчина и даже не человек. — И не смотри больше.

Мыслей в голове у Джека прибавилось. И все как одна — странные.

Такого не должно было случиться. Матричное заклинание, с помощью которого информация записывалась на кристаллы-накопители и впоследствии анализировалась, не предполагало самопроизвольного возникновения принципиально новых знаний и навыков… Но откуда ему известно о матричном заклинании и кристаллах, Джек тоже не знал.

Кажется, Дориан рассказывал… Мэтр Дориан…

Кому рассказывал? Когда?

Джек помнил, как мэтр впервые запустил его. Зимой. На оконных рамах лежал снег, стекла покрылись морозным узором… Он не понимал тогда, что это узор, просто видел. Раньше он видел иначе, все сразу: и окна, и пол, и светящиеся шары под потолком… Но сейчас те узоры вспомнились четко. И как сковыривал ногтем белую изморозь и дышал на стекло, чтобы поглядеть на заснеженный сад… Только ногтей у него не было, как и дыхания. Воздух циркулировал внутри тела по трубкам, приводя в движение поршни, но никогда не выходил через ротовое отверстие…

А мэтр Дориан в первый раз почти ничего не говорил. Лишь несколько непонятных слов, когда Джек не удержал равновесия и упал, и нога у него согнулась в колене совсем не в ту сторону, в которую нужно. Позже, когда Джек уже умел говорить, он узнал, что такие слова не принято произносить в приличном обществе, но сейчас захотел повторить их вслух, увидев огромные синяки на теле Эби…

— Отвернись и не смотри больше, — сказала она.

Он подчинился. Наполовину. Развернулся к девушке спиной, но продолжал смотреть на нее по-другому. Дориан говорил, что настроил ему человеческое зрение, но, видимо, забыл убрать прежнее, когда он мог видеть все и сразу в радиусе… скольких ярдов? Забылось. Стерлось из памяти, хотя это и невозможно: информацию с кристаллов мог стирать только сам мэтр, убирая то, что, по его мнению, было лишним… А Джек видел теперь двумя разными способами. Как человек… почти как человек, и как прежний Джек. Правда, вторым способом не удавалось рассмотреть лица Эби и понять, что она делает, склонившись над тазом. Девушка превратилась в подвижный источник тепла, и датчики Джека идентифицировали ее как человеческое существо… с вероятной погрешностью в одну сотую процента…

…А веснушки у нее не только на лице, но и на плечах. Как у… Как же ее звали? Рыженькая, курносая, платье лиловое с глубоким вырезом. Веснушки она запудривала старательно, и вздернутый нос, и открытые плечи. Пудра оставалась после на камзоле. После, когда она… они…

Джек отключился от еще одной странной мысли и сконцентрировался на погрешности, которую выдала система распознавания.

— Ты теплая, — сказал он Эби, определив, что отклонение вызвано нарушением соотношения температур. — Очень теплая.

— Да, — ответила она. — У меня жар, но это скоро пройдет…

— Если ты заболела, тебе нужен доктор.

— Доктору надо платить.

— У меня есть две монеты, этого хватит?

Эбигейл промолчала. Возможно, она не знала ответа, и Джек решил, что узнает у трактирщика.

— Ты мне не поможешь? — спросила девушка через одиннадцать с половиной минут. — Я… не могу теперь одеться…

Ее голос дрожал. Джек отнес это к симптомам не установленного пока заболевания. Как и низко опущенную голову, и то, что она обнимала себя руками.

— Не смотри, пожалуйста.

— Если я не буду смотреть, не смогу тебя одеть, — сказал он то, до чего она не додумалась… глупышка Эби…

Он натянул на нее сорочку и некрасивое серое платье и помог лечь на кровать.

— Воды, — попросила Эбигейл и искривила губы, когда он показал на таз. — Нет, пить. И поесть что-нибудь… Мне надо есть, я же не механическая.

— Не механическая, — согласился Джек.

Чтобы не ходить несколько раз вниз и вверх по лестнице, он слил в ведро ненужную воду, взял под мышку таз и собрал с пола рваные вещи. На тряпке, которую Эби носила вместо рубашки, темнели пятна крови.

— Ты поранилась? — спросил Джек у девушки.

— Нет. — Голос ее задрожал еще больше, а лицо стало красным. — Это… так надо. Это не плохо. Наоборот, хорошо. Не хватало еще…

Эбигейл закрыла глаза и укусила себя за губу, и Джек так и не услышал, чего ей не хватало. Только мысль промелькнула, еще более странная, чем все предыдущие, и он отчего-то согласился с Эби, что это хорошо.

Но доктор ей все же нужен.

Глава 17