Пока ты веришь

«Лжец», – подумал Джек, заглядывая в библиотеку, где другой, развалившись в кресле, уставившись в одну точку, цедил бренди, сжимая бокал так, что пальцы побелели, а стекло, казалось, вот-вот расколется.

Да, он был зол. Но не на него – о нем он и не помнил тогда. На новую служанку, смазливую и вежливую до оскомины. На примелькавшийся ее белый чепец, заискивающую улыбку и пережженный кофе, от которого горчило во рту. На Дориана, обещавшего еще в начале недели съездить в полицию и уладить вопрос с Эбигейл, но так и не вылезшего из своей проклятой лаборатории. На саму Эби, за то, что она оставалась еще в этом доме. Оставалась, но кофе больше не варила. И за столом не прислуживала. А при встрече держалась почтительно и ровно, лишь глаза прятала, в которых ни ненависти, ни даже обиды – тоска. И жалость. Не к себе – к нему. Жалость эта злила сильнее прочего…

«Лжец», – повторил Джек.

«Я? – ухмыльнулся другой. – Ты что-то путаешь, приятель. Я здесь. Сижу, напиваюсь тихонько. А ты – там, в комнате с любопытным магом, отвечаешь на его вопросы. Так кто из нас лжец?»

Получалось, что оба.

– Что было потом?

– Дориан позвал меня. – Другой отставил пустой бокал. Прислушался. – Крикнул из лаборатории, что мне нужно взглянуть на что-то. Я пошел…

В холле остановился: показалось, хлопнула дверь черного хода и кто-то вышел в сад.

А хоть бы и вышел. Тряхнул головой, отгоняя ненужное… и в глазах потемнело. Пол поплыл, стены пошатнулись, но за одну из них успел ухватиться. Удержался на ногах. Отдышался. Утер со лба пот, нацепил на лицо гримасу безразличия и переступил порог лаборатории.

«Вы только поглядите сюда! – Дориан разглядывал с удивлением и восторгом содержимое высокого деревянного ящика, установленного на подставке в дальнем углу помещения. – Шутка преглупая, но какова работа! Сходство поразительное! Я сам на миг поверил…»

Он говорил без умолку, и голова раскалывалась от его трескотни. Перед глазами все расплывалось. Мельтешили цветные пятна. Одно из них, блекло-желтое, разрасталось за спиной мага, а тот все говорил, увлеченно размахивая руками…

Вспышка.

Мэтр Фредерик велел сидеть и молчать. Эби так и делала. Обхватила себя за плечи, губу прикусила и молчала. Слушала голос из прошлого, который ни за что не перепутала бы с обычным голосом Джека.

Странно. Страшно.

Но глаза закрывала и представляла вместо неподвижного искусственного лица другое, худое, бескровное, с острыми скулами и серым налетом колючей щетины. Видела усмешку на тонких губах. Глаза медовые.

Словно и ее отбросило назад во времени и вернуло в тот день… или еще раньше, когда в глаза те смотрела без грусти, а на усмешку только сердилась…

– Что потом, Эйден? Что было потом?

Требовательный тон мага заставил вынырнуть из болезненно-сладких воспоминаний. Эбигейл вдруг поняла, что уже минуту, если не больше, слышит одного мэтра Фредерика, а Джек – вернее, тот, кто говорил через него, – теперь молчит.

– Что случилось, Эйден?

Тишина в ответ.

Не молчание – тишина.

Эби невольно схватилась за грудь, в которой билось тревожно сердце. Глаза стали мокрыми.

– Неужели вы не понимаете? – нарушая запрет, спросила она шепотом.

Джек, а с ним и тот, с кем он был связан общей памятью, дернулся в кресле. Из приоткрытого рта вырвался глухой хрип.

– Не понимаете? – выкрикнула девушка с отчаянием. – Он же умирает! Умирает… снова…

Она вскочила с места.

Мэтр Фредерик упреждающе поднял руку, но этот жест остался без внимания.

Эби знала, что было потом. Она была там.

И сейчас должна быть.

Маг не пытался ее остановить. Или пытался, но она не заметила?

В секунду оказалась рядом с неподвижным механическим телом. Обхватила ладонями неживое лицо, заглянула в стеклянные глаза.

– Дже… Эйден!

Зажмурилась и опять увидела: копоть на щеках, дрожащие ресницы, кровь тонкой струйкой по подбородку…

– Эйден!

Рука в кожаной перчатке сжала ее ладонь. Не как тогда: тогда – едва-едва, сейчас – со всей силой стальных пальцев. Слезы, до этого момента с трудом сдерживаемые, покатились из глаз.

– Второй, помнишь? – послышалось сквозь дым и треск горящей лаборатории. – Сей…

– Сейчас.

Не открывая глаз, она подалась вперед и нашла губами неподвижные холодные губы.

И разрыдалась беззвучно.

– Фредди, заканчивай это.

– Вот же дура-девка. Говорил ведь ей…

– Эбигейл, сядьте на место, пожалуйста.

Голоса, практически одновременно зазвучавшие с разных сторон, слились для девушки в неразборчивый гул. Кто-то коснулся плеча, но она не стала открывать глаз и оборачиваться. И тяжелой руки, уже не сжимавшей ее пальцев, не отпускала, держала, словно так можно было что-то еще удержать…

– Джек, ты меня слышишь? Не забывай, ты должен слушать только меня. Сейчас ты вернешься…

Дверца в прошлое, распахнувшаяся на несколько минут, закрывалась.

– Джек, ты слышишь?

Механическая рука ожила, пожала легонько ее ладонь. Высвободилась, и твердые пальцы осторожно стерли со щек слезы.

– Джек, ты…

– Я слышу, – ответил он резко подошедшему вплотную магу. Хрипловатый, похожий на металлический скрежет голос уже не напоминал ничем тот, другой. – Эксперимент закончен?