Пока ты веришь

– Подобные люди поглощены лишь собой. Своей работой. Им нет дела до окружающих. Избирательная доброта, как ты это назвала, – большее, на что они способны. Да и с кем Лленас был добр? С Меритом? Нет. Тот был для него такой же работой. Очередным механизмом, который мэтр взялся починить. С Ранбаунгом, которого называл другом? Нет. Друзья для него – лишь благоприятная для протекания нужных реакций среда. Слушатели, зрители. Катализатор, способный одобрением или недоверием подстегнуть рабочий процесс. А женщины? Ты же читала его досье. Физиология – и только. Любовница – такая же часть ежедневного расписания, как завтрак, обед и ужин. Необходимое условие для поддержания основных функций организма…

– Не все, – вставила, не сдержавшись, Адалинда.

– Не все, – с грустью в голосе повторил Фредерик. – То есть не ты. Самая распространенная ошибка влюбленных женщин. Он бабник и пьяница, или заядлый игрок и транжира, или черствый, эгоистичный сухарь, помешанный на работе, но со мной он станет другим – да?

– Он сделал мне предложение.

– Что? – переспросил недоверчиво эмпат.

– Он сделал мне предложение. Хотел, чтобы я развелась с Келларом и вышла за него. Да, ты прав, он был эгоистичным сухарем, помешанным на работе, но нам было хорошо вместе. С ним мне не приходилось притворяться, даже с оглядкой на задание. Он принимал меня такой, какая я есть. И меня устраивал таким, каким был. Можешь не верить…

– Я верю, Эдди, – произнес Фредерик мягко, словно успокаивая, хотя в голосе ее не прорезалось ни намека на близкую истерику. Но он ведь слышал не только голос. – Верю. Просто то, что ты сказала, несколько неожиданно.

– Я должна была включить это в отчеты? – огрызнулась она, мысленно браня себя за то, что дала волю эмоциям.

– Нет. Но такое поведение… отношение к тебе со стороны Лленаса противоречит выводам наших аналитиков, ты не находишь?

– Они не разрабатывали этот аспект, – пожала плечами магиня.

– Не разрабатывали… Те, что готовили материалы для твоего задания. А Шолто? Его отчет мог быть более скрупулезным.

– И что это дало бы?

– Зная человека, что у него внутри на самом деле, проще предсказать его поведение. А при необходимости им можно даже управлять.

– Логично, – согласилась женщина. – Но это не объясняет, почему Дориана убили. Мы отвлеклись и… мне нужно идти.

– Уже?

– Да. – Она потерла палец, на котором налилось жаром тоненькое серебряное колечко. – Возможно, появилась новая информация… Встретимся вечером?

Пока Фредерик не назначил свидание в еще одной тесной исповедальне или в другом, столь же неудобном месте, она продиктовала ему адрес своей гостиницы.

Ввиду того, что Алистер Ранбаунг обретался в привилегированном жилом районе, где среди богатых особняков не нашлось места ни торговым лавкам, ни чайным, ни общественным читальням, держать дом под круглосуточным наблюдением оказалось проблематично. Но Скопа сталкивался и не с такими трудностями. С разрешения Бейнлафа он взял себе в помощники двух стажеров, которые сменяли его на то время, которого хватало, чтобы поесть и вздремнуть пару часов на снятой неподалеку квартирке и вновь вернуться к слежке: надолго оставлять пост молодняку агент не хотел. Он облюбовал себе местечко в квартале от жилища мага, в тихом скверике, где днем человек с газетой не привлечет ненужного внимания, а ночью его попросту некому будет заметить. И время от времени совершал неспешную прогулку вдоль по улице, туда и обратно – как правило, тогда, когда незаметно установленные на двери черного и парадного хода «сигналки», полученные в отделе магической поддержки еще для предыдущего задания, давали знать, что кто-то вошел или вышел. На второй день Скопа свел знакомство с кухаркой Ранбаунга, возвращавшейся с рынка с тяжелой корзиной продуктов и весьма довольной, что немолодой приветливый мужчина вызвался помочь ей с ношей. Сделал шутливое замечание насчет того, что хозяин такого богатого дома должен иметь среди слуг справного молодца, дабы таскал покупки, и через десять минут знал уже по именам всю прислугу. Задал невзначай еще несколько вопросов и услышал рассказ обо всех обитателях особняка.

Эбигейл Гроу, как оказалась, в доме мэтра пребывала в статусе гостьи и считалась дочерью какого-то его приятеля. Скопу данное обстоятельство не удивило. Маг в годах, холостяк к тому же, должен был позаботиться о репутации – может, не девушки, но своей собственной.

Куда больше агента заинтересовал вскользь упомянутый новый ассистент Ранбаунга – по описаниям, тот самый парень, лица которого никто не видел. Приходил он, по мнению прислуги, рано утром, а уходил затемно, но Скопа, следивший за домом практически неотрывно, мог поклясться, что таинственный ассистент оставался там на ночь. А днем, со слов кухарки, знавшей обо всем от горничных, он просиживал безвылазно в лаборатории и не выходил даже к столу.

В целом же жизнь в доме мага текла спокойно.