Пока ты веришь

Встречу Фредерик снова назначил в храме, правда, теперь в другом, и слова насчет исповеди принял буквально: чтобы поговорить с бывшим супругом, Адалинде пришлось втиснуться в кабинку-исповедальню и опуститься на низкую скамеечку, что было не очень-то удобно в широкополой, украшенной страусовыми перьями шляпе и в платье с турнюром размером со зрелую тыкву.

– В страданиях укрепляем мы дух свой, – злорадно продекламировал бывший супруг, наблюдая за ее мучениями из окошечка исповедника.

– И укрепляемся в вере, – закончила магиня угрюмо, кое-как умостившись на скамеечке.

– Значит, ты мне уже веришь? – не оставил без комментария ее слова эмпат.

– Еще немного пострадаю и начну, – буркнула Адалинда.

– Это правильно. Записи прочитала?

Женщина кивнула.

– И что? Появились какие-нибудь догадки?

– Ничего, – признала она уныло. – Я могу предположить, кому нужны были бы работы Дориана, документация, если бы он ее вел, в крайнем случае – он сам. Но не вижу причин желать его смерти.

– Кто-нибудь мог прибрать к рукам результаты его работы, когда он был еще жив?

– Чтобы потом убить и выдать труды Дориана за свои? – поняла намек Адалинда. – Маловероятно. Специфика, сам понимаешь. К тому же Дориан не скрывал, чем занимается, и если бы кто-то после его смерти заявился в академическую комиссию с механическим человеком, например, это вызвало бы определенные подозрения.

– Подозрения без доказательств – ничто, – парировал Фредерик. – И я говорю не о механическом человеке. Последняя идея Лленаса заслуживает большего внимания.

– У него были только голые расчеты. Считаешь, кто-то, даже получи он каким-то образом теоретические выкладки, стал бы устранять Дориана до того, как тот подтвердил бы теорию практическими экспериментами?

– Время поджимало, Лленас собирался встретиться в Рисеттом, и после этой встречи трудно было бы уже присвоить его работы.

– Нет. – Магиня уверенно затрясла головой. – Ерунда. Либо мы имеем дело с полным идиотом, а в это верится слабо, либо что-то упускаем.

Очевидно, Фредерик согласился с ней, так как умолк почти на минуту, а затем неожиданно попросил:

– Расскажи мне о Дориане Лленасе. Не о его работе – о нем самом.

– Это важно?

– Все важно, Эдди. Особенно когда не знаешь, с чего начать. А мы, быть может, начали не с того. Мы зацепились за его работу, а дело может быть в ином.

– Может, – согласилась Адалинда.

Наверное, им обоим вспомнилось одно и то же дело. Тогда они еще работали вместе, расследовали убийство высокопоставленного сотрудника военного ведомства. Убийца применил незнакомую магию, и дело передали во ВРО. Подозревали попытку саботировать реформу вооружения, армейский и противоармейский заговор, шпионаж, происки коллег, метящих на теплое местечко, месть обиженных подчиненных и многое другое. А в итоге выяснилось, что супруга покойного, заметив, что муж теряет к ней интерес, решила привязать к себе благоверного чарами и обратилась к знахарке без лицензии, торговавшей запрещенными приворотами. Случается и такое.

Правда, бомба на приворот не слишком походила.

– Что ты хочешь знать? – спросила магиня.

– Все. Каким он был?

– Разным. Интересным. Образованным. Многое знал и помнил, но многое и забывал тут же за ненадобностью. Дисциплинированным и в то же время рассеянным.

А еще молчал многозначительно и плавил взглядом романтично настроенных дамочек…

Адалинда поймала себя на том, что улыбается.

– Дальше, – поторопил эмпат. – Что он представлял собой как человек?

– Как человек? – Улыбка сошла с ее лица. – Обычный, в общем-то, человек. Честный. Порой слишком прямолинейный. Увлекающийся – в том, что касалось его работы. Не признающий условностей. Не лишенный честолюбия. В чем-то эгоистичный. Иногда – злопамятный. – Она вспомнила историю его ссоры с Найлсом. – С окружающими, если можно так выразиться, избирательно добр.

– Честолюбивый, злопамятный, избирательно добрый эгоист, – вывел Фредерик. – Что ты в нем нашла?

Женщина не ответила.

– Это был вопрос, Эдди. Вопрос, имеющий непосредственное отношение к делу.

– Какое?

– Непосредственное, – повторил «исповедник». – Ты не забыла, что тебя тоже пытались устранить?

– С чего ты взял…

– Что тебя пытались убить? Или то, что ты слишком близко к сердцу приняла последнее задание?

Она непроизвольно рыкнула рассерженной кошкой и показала зубы, чего обычно на людях старалась не делать. Но Фредди – это не люди. Бывший друг, бывший муж, эмпат… какой, интересно, уже степени? От него нелегко утаить истинные чувства, а когда-то – Адалинда порой скучала по тому времени – в этом и нужды не было.

– Так что же, Эдди?

– Я не знаю, – ответила она.

– И я не знаю, – произнес он задумчиво. – Не понимаю. Даже если вспомнить, что ты никогда не умела выбирать мужчин, Лленас – худшее, что могло с тобой случиться, хуже даже, чем…

– Почему? – спросила магиня быстро, пока он не произнес имени, упоминание которого до сих пор было ей неприятно.