Пока зацветали яблони

Ну, дело она помнила практически наизусть, всё–таки не каждый день такое дерзкое ограбление. «Висун» был набит «от и до», но пролистать всё–таки нужно. Другая область всё же, плевать ей на руководство из своего Управления. Его–то, как раз, Лариска, мягко говоря, не чтила. А за что? Нужно не упустить ничего, как учили. А учило ведь не руководство Управления, а простые следователи, о которых она будет вспоминать всегда и после увольнения, когда будет работать в несколько иной профессии. Ведь если бы не они, кто знает, что бы из неё получилось? Старания мало, раньше многие старались, как могли. А нужно ещё чутьё, манера общения, а с каждым человеком эта манера разная. Ну и опять же, банда! Их грабёж казался каким–то несерьёзным преступлением и просто тускнел перед этим ёмким, хотя и коротким словом. С бандой она столкнулась впервые. Это потом, спустя много лет, такие слова не пугали Лариску. Потом уже было всё равно: банда, организованная группа или просто один эпизод, даже без сговора. Всё ведь зависело от наличия доказательств, ну от поведения обвиняемых, впрочем, тоже. Разговаривать и договариваться её, разумеется, научили. Специально, конечно, научить этому невозможно, ведь нельзя научить петь человека без голоса – ну не дано, и всё тут. Правда потом по телевизору рекламировали, что и это возможно тоже, если каким–то образом брать дыхание и выполнять прочую ерунду. Да, всё равно, Лариска в шикарно исполненные музыкальные партии безголосыми певцами не верила. Откуда взяться Паваротти или кому ещё, если нет слуха и голоса? Но ведь она видела, как допрашивают настоящие профессионалы, училась и, вроде получалось, как выяснилось потом. Но это потом… А сейчас слово банда заставляло задуматься, ох как задуматься. Что же там случилось? Если бы знала она тогда, что их грабёж оказался грабежом только по чистой случайности, а у одного из преступников под спецовкой находился обрез охотничьего ружья, и было это чуть ли не первое преступление, ну, из раскрытых, разумеется. А общее количество этих самых преступлений впечатляло. Ведь расследование в таких объёмах она в то время даже не представляла в своём исполнении, хотя в чьём-то ещё тоже. А сколько оказалось трупов по всей стране….

Лариска, переполненная одновременно всеми мыслями и раздумьями сразу, не заметила, что стала рассуждать вслух.

– Ты уже совсем сдвинулась, а ведь день ещё не начался, – прокричал ей в ухо Валерка – опер по малолеткам, который шёл навстречу по коридору и тормознул, увидев её расплывчатый взгляд, да услышав какие–то обрывки фраз.

Его она звала Валерон – на французский манер. Правда он об этом даже не подозревал.

Лариска брела в кабинет, копаясь в бездонной сумке, именно такие она всегда любила, в поисках ключей, теряя и без того не безупречную осанку. Приходилось на ходу менять планы на сегодняшний день, а заодно и на завтрашний, в общем, на жизнь, прикидывать, что необходимо отменить, кому позвонить, что перенести, что возможно, что невозможно, а главное решить для себя вопрос – что делать–то? В конце коридора с этим вечным вопросом восстал и замаячил дух хрестоматийного Чернышевского.