Пока живешь, душа, люби!..

Я вижу только завтра и вчера,
А то, что нынче — смутно и не очень,
Как видишь в голубые вечера
Почти прошедший день
И тень грядущей ночи.
Когда во мглу
И травы, и кусты
Ползут,
Гигантским сумраком стреножены,
И пройденное кажется пустым,
И будущее — мрачным и тревожным,
И огоньки — как памятники свету,
Что миновал — уж зажжены в домах…
И то, что было рождено рассветом,
Смывает и несет
Безжизненная тьма.

«Кружится, кружится, кружится…»

Кружится, кружится, кружится
Ветер над маленькой лужицей,
И видно,
Как дрожит вода.
Под ногами земля липкая-липкая.
Провода в провесе
Поют заученность песен
То звонче, то глуше.
Их слушает
Покосившаяся брошенная изба
И улыбающаяся
Мертвая конская голова
С землей в зубах.
А надо всем этим,
И над лужицей
Неистово ветер
Кружится, кружится, кружится.

«Тише, тише, тише…»

Тише, тише, тише…
Не надо во мне пугать
Песню, которую, слышу,
Поет за окном вьюга,
Светлую и большую
О дальней моей стране…
Не прикасайтесь, прошу я,
К этой печальной струне.
Вам ничего не стоит
Горечь мелодии та.
…Каплями жаркой крови
Выплачусь, к песне припав.

«Сегодня на небе…»

Сегодня на небе
Я видел багровый закат,
А ветер гудел
И раскачивал черные тучи.
И день угасал.
Только огненных два языка
Горели, сшибались,
Пылая стихией могучей.
И дождь оседал,
Будто что-то мешало ему,
Кровавой капелью.
На фоне закатного жара
Кружился, кружился…
Так кружится сонмище мух
Над сточною ямой
Иль искры в ночи над пожаром.
А здесь, по земле,
Металлическим путом звеня,
Паслась лошаденка,
Уткнувшись в зеленую скатерть,
Не видя ни неба,
Ни бешеных вихрей огня,
Ни туч, что плясали
И бились вдали, на закате.

«Я лежу, глядя в стылое небо века…»

Я лежу,
Глядя в стылое небо века.
По щеке,
Будто я уже тень человека,
Ползает маленький жук.
Вот где-то жалко
Всхлипнул ветер
И, холодным языком лизнув меня, утих,
Примостившись под боком.
Меж дерев, в просвете,
Качается ворон,
Будто кашляя, покрикивает.
Грустно и одиноко.
Улетающих птиц
Расстояние размыло вдали.
А в лицо мне
Кружится
И падает, падает, падает
Умерший лист.

«Вот и все, вот, пожалуй, и все…»