Покаяние разбившегося насмерть (СИ)

- Сегодня с утра у нас была исповедь, и я честно рассказала кюре обо всем, что произошло за последнюю неделю. Он меня внимательно выслушал и предложил просто побеседовать по душам. Мы уселись на скамье в совершенно пустом храме - наши голоса так гулко звучали, что меня то и дело пробирала дрожь. Кюре Дидье сказал, что смерть Нико - лишний пример того, как не следует жить: молодой парень умер, и никто его не пожалел, никто не поплакал о нем, наоборот - все только невольно перевели дух. А ведь он был человеком! Кюре Дидье сказал, что следует ценить все хорошее в жизни. "Вы, Селин, были соучастницей в преступлении, но вам дали шанс вернуться в достойную жизнь, - сказал он мне. - Вам предоставили недорогое жилье, помогли с работой, для вас открыли реабилитационный центр, чтобы следить за вашим здоровьем, помогать с пользой проводить досуг. Это ведь замечательно, что о вас не забывают, всячески поддерживают! Цените это! Цените каждую, самую маленькую, услугу окружающих вас людей, каждый, самый простой добрый поступок, каждый лучик света. И, прошу вас, старайтесь поменьше грешить..."

У бедняжки от холода лицо под конец речи приняло синеватый оттенок, а бледные губы мелко задрожали.

- Так вот, вы не пожалели на меня денег в дорогущем ресторане, а конкретно сейчас - выслушали без ухмылки. Поэтому я еще раз прошу у вас прощения и желаю вам счастливого Рождества.

Проговорив свою речь, Селин резко развернулась, почти бегом кинувшись в сторону ближайшей станции метро, а я в очередной раз не бросился ее догонять - напротив, поспешил толкнуть дверь в офис. Поднявшись в свой кабинет, не снимая пальто я рухнул в кресло, уставившись на размытую акварель окна.

Итак, еще один день, еще один урок жизни: неблагополучная девчонка попросила у меня прощения, дав славный пример для подражания.

"Вы не пожалели на меня денег в дорогущем ресторане..."

Елки-палки, мне немедленно припомнилась моя собственная злость после нашего обеда в "Трех коронах" - в кои-то веки накормив бедную золушку, я злобно скрежетал зубами из-за потраченных денег. В таком случае, сегодня впору было мне самому попросить у Селин прощения. За излишнюю жадность и снобизм.

Я прижал руки к груди и вполголоса произнес покаянную речь, после чего резко поднялся и направился в приемную, чтобы по примеру Селин от всей души попросить прощения у мадам Лево. Но все мои заранее заготовленные слова и тирады мгновенно вылетели из головы, когда за столом я увидел на удивление печальную и словно бы только что плакавшую секретаршу.

- Что случилось, мадам Лево? Отчего вы такая грустная?

Ее губы тут же задрожали, а я, отчаянно не желая, чтобы мадам расплакалась, улыбнулся славной женщине и душевно поблагодарил за доброту и сердечность, за ее поистине золотое сердце. От моих речей она не выдержала и расплакалась в голос, так что мне, дабы прекратить рыдания, пришлось строго нахмуриться и попросить созвать в кабинет отца весь штат офиса для мини-собрания перед началом каникул. Мне и в самом деле следовало поздравить работников с Рождеством, объявить о премии и с миром распустить по домам.

Собрание прошло за считанные минуты в сердечной атмосфере: люди улыбались, аплодировали моим словам о премии, а когда я по примеру Селин вдруг попросил у присутствовавших прощения за вольные и невольные обиды, все тут же принялись прощать и сами просить прощения.

Несколько минут - и народ разбежался по домам-магазинам, а офис "Садов" погрузился в полную тишину. Оставшись один, я пару минут постоял перед окном, стараясь по совету кюре Дидье сердцем оценить все благое и доброе в моей молодой жизни, после чего в сотый раз заправил кофейный агрегат - в последний раз в нынешнем году, потому как назавтра с утра пораньше намеревался лететь в Москву.

Вот тут ко мне в дверь еле слышно поскреблась мадам Лево.

- Извините, ради бога, мсье Муар! Надеюсь, я вам не помешала? Не могли бы вы уделить мне несколько минут...

Признаюсь честно, ее появление и сам внешний вид меня поразили. Во-первых, я был стопроцентно уверен, что, как и все сотрудники офиса, она давно ушла по своим делам. Во-вторых, славная мадам Лево снова плакала - просто заливалась слезами не хуже дождя за окном.

- Разумеется, заходите, усаживайтесь в кресло, мадам Лево! Что случилось, почему вы снова плачете?

Она рухнула в кресло, закрыв лицо дрожащими ладонями. Ее голос, как голос обиженного ребенка, звучал тихим колокольчиком - словно маленькая девочка жаловалась мне на свои беды.

- Извините меня, мсье Муар, но сегодня у меня такое печальное настроение, что я даже рада тому, что мой дорогой супруг уже отправился на работу в ночную смену, иначе он, бедняжка, в очередной раз принялся бы сам над собой подсмеиваться: и угораздило же тебя, Гийом, жениться на второй матери Терезе - всех жалеет, обо всех плачет, только о самой себе почему-то забывает!

Я присел на корточки перед креслом мадам Лево, подбадривающее улыбнулся, тепло сжал ее натруженные ладони.