Покаяние разбившегося насмерть

«На первый взгляд может показаться, что убийство медсестры никак не связано с убийством волхвов, – размышлял один из журналистов. – Она не присутствовала на премьере, стало быть, вряд ли могла оказаться свидетельницей тройного убийства. Но если убийца был ей знаком, она могла узнать о его виновности по каким-либо случайно прозвучавшим словам, фразам… Как бы там ни было, но согласно официальной версии все четыре убийства «кровно» связаны: патологоанатом полицейского управления Серж Пуассе убежден, что они совершены одним орудием – узким и острым ножом, одной рукой – сильной и хирургически точной. «Совершенно очевидно, что все четыре убийства совершены одним человеком, одним и тем же орудием», – заявил он».

Я с невольным облегчением перевел дух, убедившись, что на сегодняшний день ни один из журналистов еще не в курсе авантюр малыша Нико по части шантажа – все лишь повторяли то, что парень был, несомненно, талантлив и, стало быть, убийца мог убить его из своеобразного чувства мести за собственную бездарность.

«Представьте себе некого парня, мечтающего о лаврах великого режиссера или, к примеру, актера, но при том абсолютно не имеющего таланта, – размышлял автор газеты «Вечерний Париж». – Возможно, он принимал участие в каких-либо постановках или пытался снимать любительские фильмы – не то, ни другое не имело и минимального успеха. И тут открывается любительский театр при реабилитационном центре, и вчерашние неблагополучные граждане предлагают зрителям чудесную постановку – собственную версию истории трех волхвов. Успешная премьера, бурные аплодисменты зала – все это запросто могло привести нашего неудачника в состояние ярости. Вот он и пригласил несносного малыша Нико и его «коллег»-волхвов на фотосессию в сквер – фотосессию смерти…»

Статья так и называлась – «Фотосессия смерти», а ее автор озвучил самую популярную версию прессы, дав запал для бурных импровизаций всей пишущей братии. После пары-тройки рассказов о жутчайшем монстре, рассаживавшем трупы волхвов на скамье под звездами сквера, краткий отчет комиссара Анжело, опубликованный в одной из газет, смотрелся блекло и скучно.

«В настоящий момент мы тщательно проверяем всех причастных к этому делу, рассматриваем все версии. В первую очередь нас интересует круг общения первых трех жертв – Николаса Пертю, Мишеля Дювво и Пьера Солисю. В связи с этим призываем оказывать нам всяческое содействие: если вам известно что-то, связанное с убийствами и его жертвами, просим немедленно сообщить данную информацию в полицию. Заранее благодарю за активное сотрудничество».

Практически все газеты побывали после убийства медсестры в клинике реабилитационного центра, побеседовав с ее коллегами и составив в итоге портрет погибшей: добрейшая, милейшая и совершенно одинокая умница двадцати трех лет от роду. Все труженики клиники только потрясенно разводили руками – никому в голову не приходило, из-за чего могли убить такую девушку и почему подкинули тело к зданию офиса фирмы-благотворителя.

«Признаться, статьи про первое, тройное, убийство меня только раздражали – казалось глупо всерьез подозревать в убийстве некого таинственного монстра-маньяка, – говорил все тот же психотерапевт клиники Винсент Молю. – Но после убийства нашей Розы я готов согласиться с журналистами! Роза Брютель была чудесной девушкой, очень доброй и славной, коллеги подшучивали над ней, говорили: «Роза, ты – настоящая роза!». Все так и было, она была чудесным цветком! Убить такую мог только самый настоящий монстр, просто позавидовав ее красоте, свету ее души…»

Я заказал себе вторую порцию кофе, неспешно отложив в сторону прочитанные газеты. Как бы там ни было, то, что полиции и прессе до сих пор ничего не известно о том, что малыш Нико пытался шантажировать Франсуа Шюни, говорит о том, что по какой-то причине об этом молчит хитрюга Селин. Интересно, она знает, где конкретно малыш Нико хранил компрометирующие снимки? Потому как на настоящий момент имеется еще один любопытный факт: полиция, осмотрев комнату Нико, не обнаружила ничего подобного, иначе давно бы вцепилась мертвой хваткой в нашего Франсуа Шюни и в ту же самую Селин Бошоле. Стало быть, имеет смысл встретиться с девицей и душевно побеседовать с ней на эту тему.

Я улыбнулся, допил свой добавочный кофе и отправился «на разведку» в реабилитационный центр.

Глава 13. Тайное становится явным

На ловца и зверь бежит – эта пословица припомнилась мне, как только я вошел в тихий и практически пустой холл реабилитационного центра, где с самых первых шагов меня ожидала сенсационная новость.