Показания поэтов

Пока, кстати, на следующий день Виктор потерялся на берегу, Жорж страдал вместе с Дашей, а Костя отправился в машине с солдаткой на приморскую магистраль в поход ему за улитками, Саша с Лёлей осматривали урочище. По всему санаторию было пусто, прелестно и дико. Все окна, которые им тут встречались в лесу, темнели, как глубокой ночью, или показывали развал. Молодые люди гуляли как будто по одному из тех городов-призраков, то есть ghost cities американского Дикого Запада, которые уже давно существуют только в виде декораций на киностудиях, и вот один из них очутился тут на дремучем мысу в финском заливе, где кругом гнилые остовы и в болото врастает щербатая кладка. Пустынные дворы коттеджей, как заброшенные крепости, со ржавой колонкою посреди. Длинный скелет летнего павильона, где на земле лежала одна обугленная бильярдная столешница. Особое впечатление на мальчиков произвела просторная, как заболоченное спортивное поле, поляна, где по краю шёл ряд жилых летних секций, выстроенных наподобие купальных кабинок, но ещё больше похожих на большую восточную чайхану в стиле караван-сарая или дворовые номера старинного южного борделя. Последний они, разумеется, могли знать только лишь по художественной литературе.

<1998

>

Люди в облаках

…они волновались в воздухе лёгкими струйками, настойчиво свиваясь у красивого окна.

Дино Буццати

Первая глава

Путешествие в никуда. – Внутренности «Эксельсиора». – Наблюдения над клубящейся местностью. – Несколько беспочвенных русских в одной лодке.

Я думаю, пишет Костя Сомсонов, что этот душный и сумрачный летний день, когда мы после всех глупых задержек, с которыми человек отрывается от земли, наконец отправились в путь, останется лучшим в моей жизни. Только вчера мне исполнилось тридцать два года. Проводы были торжественными, как наш дирижабль, который так долго и весело громоздился над пустошью и над праздничной публикой, что Жоржик даже задёргался, как это наши благодетели, оплатившие эту экспедицию, согласятся пустить столько добра по ветру. Но трап убрали, и всё сразу же осталось у нас под ногами. Мы увидали внизу Верочку, заметили Полину с маленькой Лизаветой, которая нам махала. Все три были совсем как тающие на зеленоватом поле снежинки. Очень скоро и само курортное побережье Петрограда стало похоже на мутную донную паутину, над которой плотно сошёлся голубой воздушный океан. Засветило очень яркое солнце. Всё ещё стоя в салоне, как дачники, со всем нашим багажом, мы вдруг посмотрели друг на друга с таким видом, как будто проснулись. Из коридора, который шёл к нашим каютам и дальше, к мостику, пахнуло прохладцей и темнотой красного дерева. – Прошу вас, друзья, – пригласил наш бортинженер, тонкий и седоусый Илья Петрович Билибин, в такой мятой фуражке с крабом, что я даже отвёл глаза, чтобы поискать зеркало. Я ведь ещё не привык к нашим матросам, которые сейчас оба, по-моему, слегка задирались перед пассажирами… я имею в виду Васю, Жоржика и самого себя. Но ничего, мы разошлись вслед за ними по нашим каютам, чтобы успеть устроиться и выйти всем вместе к обеду.