Покажи мне свой мир (СИ)

Мэган был красив, что неудивительно для омеги. Как и Глэйд, он был совершенно лыс, на нём не было чешуек, но кожа его была покрыта узорами на руках и шее. Его глаза были совершенно жёлтые, но ничего отталкивающего в нём не было. Пока все трое омег болтали и прощались, в комнату ввалилась ватага детей, среди которых были и вчерашние рыцари. Малышня окружила своих воспитателей, и разговор между взрослыми прекратился сам собой. Мы с Майки вышли в коридор и отправились к лифту.

— Куда мы сейчас?

— К Бобу. Если ты не передумал. Если боишься — я схожу сам, а ты подожди меня.

— Нет, я с тобой. Слушай, а с ним же были проблемы вчера? Он вырвался, убил охранника.

— Да, я знаю. Это ужасно. Я знал Дэвида, так страшно, что его больше нет… И он умер такой жуткой смертью… Никому бы такого не пожелал. Глэйд теперь настаивает на том, чтобы его усыпили. К сожалению, это оптимальный вариант и для него, и для нас. Он настрадался здесь, в заточении, а для нас он опасен. Боюсь, сегодня его последний день.

— Глэйд говорит верно, я согласен с ним. Мы вчера говорили об этом. И если он правда что-то сделает для того, чтобы Боба усыпили, он будет прав.

— Я понимаю. И, сказать по правде, я не буду скучать по Бобу. Он жалок, он вызывает во мне сострадание, но не больше того. Когда его не станет, мне будет проще.

Разговаривая, мы подошли к лифту. Вниз ехали долго — на самый последний ярус. Молчание, затянувшееся на всю поездку, было немного напряжённым. Я боялся, а Майки размышлял о Бобе, которому жить осталось считанные часы. В коридоре нижнего яруса всё было совсем иначе — света было мало, металл был более тёмный, и всё это производило, откровенно говоря, мрачное и пугающее впечатление. Наши шаги гулко отдавались в пустом и тёмном пространстве коридора, наши тени, разросшись до невероятных размеров, стлались под нашими ногами чёрными пятнами, и мне стало по-настоящему жутко. Мы шли около десяти минут, проходя ответвления и закрытые двери, кроме наших шагов ничто не нарушало могильной тишины, и я боязливо взял Майки за руку. Он ободряюще сжал мою ладонь и шепнул «не бойся».

Вскоре мы пришли к самому концу коридора, где красовалась огромная металлическая дверь, открывающаяся не отпечатком ладони, а рычагом. Когда Майки открыл её, приложив для этого изрядные усилия, оказалось, что открывается она только снаружи. За дверью оказалась маленькая комната, в которой стояла койка, стол, стул и небольшой визор. Это была комната охранника.

За столом сидел альфа, до нашего прихода смотревший фильм, а теперь оглянувшийся на нас. Он был афроамериканцем, если это слово всё ещё уместно в мире, где не осталось рас и национальностей. Суть в том, что кожа его была чёрная, волосы и глаза синие, виски были выбриты, а на костяшках пальцев красовались небольшие, почти незаметные глазу костяные наросты, служившие ему чем-то вроде естественного кастета. Он был одет в маскировочную военную робу, на его ремне висело подобие пистолета и дубинка.

— Привет, Роджер, — Майки улыбнулся ему, — это Бэлл, он новенький. Как дела?

— Привет, ребята. Да вот, немного стрёмно. Не хочется, чтобы мои кишки тоже нашли разбросанными по комнате…

— Не переживай, завтра его усыпят. Ну, скорее всего. По крайней мере, Глэйд сказал об этом так, что все побоялись ему прекословить. Всё-таки, его слово много значит. А после такого у учёных не осталось никакого шанса сохранить Бобу жизнь.

— Ну и отлично, если так. Давай скорее, я послежу, чтобы всё прошло нормально. Доставай еду и пойдём. А ты подождёшь здесь? — Роджер повернулся ко мне.

— Да нет, я, вообще-то, посмотреть хотел.

— Это тебе не игрушки, он опасен, особенно после вчерашнего.

— Я знаю. Но ведь нас много, да? Ничего же не случится?

— Кто знает. Ладно, пойдём, только стой подальше, понял?

Мы вошли в комнату, которая тоже была закрыта на рычаг. В ней было светло, а посередине стоял большой стеклянный куб с маленькими дырочками для воздуха и одной большой для еды. В кубе спиной к нам сидело существо, сгорбившись, опустив голову. Майки осторожно пошёл вперёд.

— Эй, Боб, привет. Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит?

Существо повернулось к нам в пол оборота, но его лицо всё ещё было трудно разглядеть. Боб был одет в широкую белую рубаху и штаны. Его лысая голова неправильной формы была покрыта пигментными пятнами. Он тяжело хрипло дышал, издавал порыкивающие звуки. Майки звал его, но он отказывался повернуться.

— Ну же, Боб, я принёс тебе еды. Иди сюда.

Он встал, распрямился, насколько это было возможно для его кривой и сутулой фигуры, и поковылял к нам. То, что я изначально принял за сутулость, оказалось горбом, одна из кривых ног была короче другой, и длинную он немного подволакивал, когда делал шаг. Его лицо было будто изломанным, одна скула была выше другой, нос картошкой был то ли перебит, то ли был крив изначально. Губ у него не было, и рот обозначался тонкой тёмной линией ниже носа. Дойдя до края своей клетки, он остановился и посмотрел на Майки.

— Ну, ты хочешь есть?