Покажи мне свой мир (СИ)

— Солнышко, да я не смеюсь над тобой, что ты! Просто ты такой невинный и наивный, после пяти-то лет с Дюком… Они спали друг с другом. Мальчишками. Им было по пятнадцать, гормоны бурлили, и это была всего лишь дружеская взаимовыручка. Никаких чувств, просто удовлетворение потребности. Ну, а что ещё поделать, когда омег нет, а тебе пятнадцать и у тебя ураган в штанах бушует? — он хихикнул. — Именно поэтому он был груб с тобой в первую ночь — он помнил, что с альфой можно не церемониться. Конечно, это у них прошло, так со всеми бывает. В пятнадцать трудно держать себя под контролем. Никто здесь этого не запрещает, это вынужденные меры. Ну милый, не смотри ты так ошарашенно! Что такого-то? По факту и альфа и омега — мужчины. Только ты можешь родить ребёнка, а альфа не может. Не принимай это близко к сердцу, это было больше десяти лет назад, все те приключения давно забыты. Глэйд твой и только твой, можешь мне поверить. Дай ему только переключиться на новую волну, и он тебя не разочарует.

Меня поражало, с каким каменным лицом Майк говорит такие пошлые вещи. Совершенно безо всякого стыда. Да уж, он всегда за словом в карман не лез, но его прямолинейность (как и прямолинейность Глэйда) вводила меня в ступор. Возможно, это я какой-то неправильный. Я не привык обсуждать постель, это было не принято там, наверху. А с Дюком, сказать по правде, и обсуждать-то было нечего. Наверное, я научусь быть проще и свободнее, но только мне нужно время, чтобы привыкнуть.

На этот раз слова Майки показались мне правдоподобными. Глэйд и правда поступил, я бы сказал, по-доброму. Он сделал то, чего не должен был, и ничего не попросил взамен. Я привык все его действия объяснять заботой о ребёнке, но в этот раз он заботился именно обо мне. Да и я сам уже иначе отношусь к нему — волнуюсь за него, переживаю, даже скучаю по нему. А уж бросаться ему на шею, когда он заходит в квартиру, меня вообще никто не заставляет, а я, однако, это сделал сегодня. Что же это значит — Майки прав? Глэйд и правда мой истинный, человек (то есть, мутант), предназначенный мне судьбой? Тот, кого я полюблю? Никогда бы не подумал, что моя жизнь сложится именно так.

От мыслей меня отвлекло пощёлкивание пальцев под носом.

— Э-эй, ты чего завис-то? Совсем замечтался? Иди домой тогда, посмотри какую-нибудь мелодраму, и к возвращению Глэйда ты будешь лежать на постели лужицей розовых соплей. Давай-давай, иди. Ты сейчас совсем не настроен на разговоры со мной, придёшь вечером.

Я поплёлся к выходу, задумчиво улыбаясь, попрощался с Майки и, как и было велено, пошёл смотреть мелодрамы и плакать. Провалявшись в постели весь день, я ощутил настойчивое желание чем-нибудь заняться, поэтому вместе с Майком сходил проведать Шерри, который позавчера родил и теперь был очень слаб, потом с ним же навестил самого старого в колонии омегу, которому было чуть ли не за девяносто, потом мы вернулись домой и играли с Арчи в доктора, одним словом, весь остаток дня мы не скучали.

Закончив со всеми этими делами, я почувствовал себя разбитым и вынужден был отправиться спать, не дождавшись Глэйда. Всё равно он вернётся с дежурства очень поздно, ждать его бессмысленно. Я заснул сразу же, как моя голова коснулась подушки, и крепко проспал до утра. Точнее, утром меня разбудили.

Я проснулся от того, что кто-то осторожно поглаживает меня по плечу. Даже спросонья я понял, что это не Глэйд — рука была лёгкая, омежья. Дальше нетрудно было догадаться, что это Майки.

— Ммм, чего? — я приоткрыл глаза и увидел в полутьме лицо друга. — Сколько времени?

— Шесть утра. Поднимайся.

— Сдурел, что ли? Никуда я в такую рань не пойду…

— Надо, милый, это срочное дело. Пожалуйста, поднимайся, я принёс тебе крепкого чаю. Давай, давай.

— Что-то случилось? — догадался я.

— Да, кое-что случилось. Вставай, пей чай, одевайся, я пока тебе всё расскажу. Только обещай, что не будешь нервничать, ладно? Обещаешь?

— А почему я должен нервничать? Что-то плохое? Ну, говори!

— Послушай, Бэлл. Глэйд ведь сказал тебе, что будет в патруле с вечера?

— Да.

— Он был не в патруле, — Майки замолчал, и мне на секунду показалось, что речь идёт о том, что Глэйд ходит налево, прикрывая своё отсутствие байками про патруль. По ходу разговора я оделся, мы вышли в коридор и направились к лифтам.

— Но где тогда он был?

— Пожалуйста, обещай мне, что не будешь нервничать.

— Ну обещаю я, обещаю! Говори!

— Они все поднимались наверх, в Шеридан.

— Что? Да они больные, что ли? Да они хоть подумали? Конечно, они сильнее людей, но зато людей там много! Что с ними сделали?

— Люди — ничего.

Я всё понял. Мне не нужно было слов, чтобы догадаться, что с ними случилось ночью в пустыне. Это чудовище напало на них и, возможно, все они погибли.

— Что с ним? Где он?

— Малыш, только не нервничай! С ним уже всё в порядке, он живой. Ему уже оказали помощь, подлатали, и теперь он спит. Его жизни ничто не угрожает.

Я с облегчением выдохнул. Живой, это самое главное.

— Но что именно случилось? Что у него повреждено? И как остальные ребята?