ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Информация. О чем это вы так страстно говорили с тем милым учредителем «Единения». И, кстати, каким зверем он был в вашем зоопарке?

   – Козлом.

   – Не оригинально.

   – Ну, хорошо, поправился я, – кандидатом в козлы. Если ты еще помнишь, то отару баранов всегда возглавляет козел. Господин Репин очень хочет стать таким козлом. Ему только баранов не хватает. Вот он и обратился ко мне.

   – Ну да, – с пониманием кивнула Алиска, – а вы ведь не баран, вы – овен.

   – Огненный, притом.

   – И все-таки, – напомнила Алиска, – в чем было дело сегодня. И какие проблемы у вас возникли вчера? Я жду.

   Мы вышли из подъезда. Снова начал накрапывать ледяной дождик. Алиска щелкнула зонтом.

   Мы прошли всего метров двадцать, как Алиска потянула меня за рукав и тихо сказала:

   – Странно, когда мы шли сюда, за нами двигался один тип. Сейчас он снова идет следом.

   Я оглянулся и, встретившись взглядом с Топтуном, вежливо кивнул. Потом обернулся к Алиске и тяжело вздохнул:

   – Вот именно об этом я и хотел тебе сказать.

28 октября 1999 года, четверг, 16-15, Москва.

   Сосновский приехал без приглашения и позвонил уже из вестибюля.

   – Добрый день, Виктор Николаевич. Да. Очень добрый день, – скороговоркой сообщил он Виктору Николаевичу с порога кабинета.

   – Здравствуйте, Владимир Аркадьевич, проходите, присаживайтесь, – Виктор Николаевич даже не сделал вида, что очень рад видеть неожиданного посетителя.

   – Вы уже слышали о происшествии? – поинтересовался Сосновский.

   – О каком именно?.

   – О моем, естественно.

   – Надеюсь, не была обнародована видеозапись с человеком, похожим на вас, и парой-тройкой проституток?

   – Что? А, шутка, понимаю. Нет. Не пленка. Лучше бы уж проститутки… – Сосновский покачал головой, – у вас не найдется чего-нибудь выпить?

   – Коньяк устроит? – Виктор Николаевич вынул из тумбы письменного стола початую бутылку и рюмку.

   – Устроит. Естественно, устроит.

   – Только ни закуски, ни партнера я вам предложить не смогу…

   – Ничего, ничего, – Сосновский налил полную рюмку, выпил, налил еще.

   Виктор Николаевич ждал. Визит Сосновского был неожиданным и совершенно некстати. Подождав, пока Владимир Аркадьевич примет еще одну порцию коньяка, Виктор Николаевич напомнил:

   – Вы что-то говорили о происшествии…

   – О происшествии… О несчастьи! О катастрофе! Ваше здоровье! – Сосновский выпил еще рюмку. – О трагедии!

   – Уважаемый Владимир Аркадьевич, я не хочу показаться невежливым человеком, но я очень, действительно очень занят. И либо мы перейдем к сути вашей трагедии, либо я вынужден буду.

   – Хорошо, извините, – Сосновский отставил в сторону рюмку, – сегодня неизвестные напали на одно из подразделений консалтинговой фирмы. Несколько человек убито.

   Не смотря на то, что Сосновский сделал паузу, Виктор Николаевич даже не попытался задать вопрос. У него было твердое правило не подыгрывать сценарию разговора, предложенному собеседником. Любым собеседником.

   – Да, – после паузы сказал Сосновский, – консалтинговой фирмы. Моей консалтинговой фирмы.

   – Я сожалею…

   – Вы сожалеете! Знаете, сколько народу может пожалеть об этом налете?

   – Вы об убитых?

   – При чем здесь убитые? Бог с ними! Украдены архивы. Мои архивы! Вы понимаете?

   – Пока еще не совсем. Чтобы начать сопереживать вашему горю, я должен иметь немного более полную информацию. Что за архивы?

   – Информацию? Да, конечно! Информацию. Да. Именно информацию у меня и украли. Не на меня. На многих очень и очень важных людей в нашей стране. И не только в ней.

   – Компромат?

   – Дался вам этот компромат! – Владимир Аркадьевич пожал раздраженно плечами. – Не компромат, а конфиденциальная информация, значительно облегчающая переговоры. Да.

   – И теперь эта… информация попала в чужие руки?

   – Да, в чужие. И что эти руки с ней сделают, мне даже страшно представить. Честно. – Владимир Аркадьевич закатил глаза, показывая, как именно он волнуется.

   – И при чем здесь я? – поинтересовался Виктор Николаевич. – Для этого существует много разных структур…

   – Господи, да неужели вы не понимаете! Если я скажу кому-нибудь, что именно пропало, то начнутся гонки не в поисках похитителей, а за этими материалами. И кроме этого, я думаю, что этот налет связан с теми проблемами, которые мы с вами оговаривали в ресторане. Да. Если сейчас кто-нибудь начнет обнародовать всю эту грязь, извините, то подозрение падет на меня. Понимаете? На меня. Я не могу так рисковать!

   – Успокойтесь, Владимир Аркадьевич, я не думаю, что все так плохо!

   – А я думаю! Нет, я знаю! И Эдик Граббе знает. Я с ним уже это обсуждал. Если эта бомба взорвется, то рухнет все. Все. И не только у нас в стране. Все эти неприятности Коля в Германии многим покажутся детским лепетом. Это вам не педофилы-министры в Прибалтике.

   Виктор Николаевич молча взял бутылку, налил в рюмку Сосновского коньяка и подвинул рюмку Владимиру Аркадьевичу.

   – Спасибо, – Владимир Аркадьевич быстро выпил.

   – Я могу познакомиться с содержимым украденного?

   – Э… Да, я принес копии. Да, – Сосновский открыл портфель и выложил на стол объемистый пакет. – Вот.

   – Отлично, – кивнул Виктор Николаевич.