ПОКЕР НА КОСТЯХ

   Малейший просчет будет раздуваться до размеров катастрофы, жесткое решение будет превращаться в жестокость. У правительства будет всего два выхода – либо попытаться заткнуть рот болтунам и клеветникам, либо пойти у них на поводу. Во втором случае – правительство просто превратится в марионетку. В первом – станет тоталитарным в глазах мировой общественности. Западные журналисты не позволят никому обижать их коллег в Украине и России. Даже, если те будут нести полную ахинею и будут продаваться кому угодно за любые деньги.

   Западные журналисты не позволят рубить ветку, на которой сидят.

   Я засмеялся. Идиотская ситуация получается. Кто-то сравнивал информационные коммуникации с нервной системой в человеческом организме.

   И каким бы сильным и смелым человек этом ни был. Каким бы мудрым и проницательным он не слыл, видеть, слышать, осязать он будет только то, что ему разрешат его нервы. И принимать решения, и действовать он будет только так, как это ему подскажут его рецепторы. И жить он будет в том мире, в реальности которого они же его убедят.

   Интересно, как отреагирует на такой вариант войны мой заказчик?

   Я уже выключал компьютер, когда пришла в голову еще одна простая мысль. Небольшой вопрос. И снова о «Единстве».

   Если кто-то действительно решил провернуть шутку с попыткой контроля над информационным пространством Украины, то какого черта он решил это сделать в такой неподходящий период?

   Вести сейчас себя таким образом, это похоже на то, чтобы встать посреди поля во время грозы с высоко поднятым ломом. Тяжело, бессмысленно и смертельно опасно.

   Что-то тут все равно не так. Не так. И мое успокоившееся было давление, снова взлетело вверх.

   29 октября 1999 года, пятница, 2-30 по Киеву, Город.

   Независимый журналист Сергей Репин вышел из клуба, испытывая состояние, близкое к восторгу. И восторг этот относился к нему самому, Сергею Репину.

   Все прошло более чем удачно. Те, с кем он поговорил о деле, в общем, не возражали против совместных действий. Гипотетических совместных действий, поправил себя Репин и хихикнул. Лично он не особенно верил в то, что кто-то серьезно захочет осуществлять объявленную программу. Заниматься подобной ерундой, опасной ерундой, Репин бы и сам не стал… не имея гарантий прямой и непосредственной выгоды.

   Кто-то хотел скупить компромат, и этот кто-то обратился к Репину с просьбой посодействовать в этом. Вот и все. Что потом будет происходить с информацией и с теми, кто ее продаст – Репина не интересовало. Как не интересовало его и то, зачем братья-журналисты станут продавать свои архивы. Кто только ради денег, кто – из идейных соображений и безысходности.

   Наплевать. «Наплевать!» – громко сказал Репин и огляделся. Что-то он сегодня увлекся. Проводив Аскерова на поезд, Репин отправился в клуб, где слегка отпраздновал удачное начало процесса. То, что четверо из приглашенных активно не поддержали начинание, настроения не портило. Не хотят – как хотят! Есть проблемы и поважнее!

   Вот, например, поймать тачку. Репин немного погорячился, отправившись от клуба пешком. Там дежурило несколько машин.

   Здесь же движения практически не было. Репин глянул на часы и снова засмеялся. Скоро три часа ночи. Да, погулял он славно!

   Из притормозившей рядом с Репиным машины одновременно появилось два человека. Один из них коротко ударил, второй подхватил разом обмякшее тело Репина.

   Журналиста посадили на заднее сидение. Одновременно хлопнули дверцы, и машина тронулась с места.

   …Репин пришел в себя и не сразу вспомнил, что с ним произошло. Сейчас он сидел в глубоком кресле, на ощупь кожаном, голова кружилась, и во рту был мерзкий привкус. Потом пришел страх.

   Машина, удар, неосвещенное помещение. Репин ощупал карманы – бумажник и документы были на месте. Не ограбление. Хмель куда-то делся. Но ясность мыслей не вернулась. Не ограбление, еще раз повторил про себя Репин, не ограбление.

   И это испугало еще больше. Если не ограбление, тогда что? За спиной что-то слабо щелкнуло, зажегся свет, и Репин зажмурился, прикрыв глаза рукой.

   – Как самочувствие?

   Репин обернулся на голос, но сразу никого не разглядел – резало глаза.

   – Не напрягайтесь, – посоветовал тот же голос, уверенный голос сильного молодого мужчины, – не нужно вертеть головой, расслабьтесь.

   – Что? – Репин хотел спросить, что происходит, но смог выдавить из себя только одно слово.

   – В общем, ничего. Мы решили с вами обсудить некоторые вещи. В наших интересах все проделать быстро и безболезненно. Вы не против?

   – Как?

   – Быстро и безболезненно. Своеобразный бартер – вы нам быстро отвечаете, а мы вас безболезненно спрашиваем, – голос шел откуда-то сзади, Репин снова чуть было не оглянулся, но сдержался.

   – Я готов, – сказал Репин.

   – Это очень приятно, что вы готовы. Теперь, для порядка – имя, отчество, фамилия. Год рождения.

   – Репин, Сергей Алексеевич, тысяча девятьсот шестьдесят четвертый… А что, собственно…

   – А вопросы здесь задаю я. Род занятий?

   – Независимый журналист.

   – Великолепно. От кого независимый?

   – Что?