ПОКЕР НА КОСТЯХ

   Шея затекла, чтобы размять ее Башка несколько раз покрутил головой. Замер. Ему показалось, что в темноте что-то шевельнулось. Башка прищурился. Вроде ничего.

   Слева, от заброшенного склада, в котором ночевали три последних ночи, послышались шаги.

   Башка приоткрыл дверцу. И снова ему показалось, что перед самым капотом шевельнулась какая-то тень. Просто легкое движение, словно облако скользнуло перед глазами. Вполне могло показаться, но Башка своим глазам верил.

   Он полез за пазуху, к «тотошке»…

   Три выстрела прозвучали одновременно. В лобовом стекле появилось отверстие, как раз напротив Башки. Две других пули ударили в ноги подходившим Звону и Чужаку. Чужаку в кость, под коленку, а Звону повезло чуть больше, пуля пробила мякоть бедра.

   Чужак рухнул как подкошенный, а Звон успел выхватить пистолет и снять его с предохранителя.

   Из темноты вылетела еще одна пуля, и тяжелый удар в плечо выбил у Звона оружие. Опрокинул на спину.

   Сгоряча Звон попытался ползти, но из темноты вынырнул силуэт, навалился на грудь чем-то твердым. Коленом, понял Звон. В лицо ударил луч света.

   – Не он, второй, – сказал державший фонарь.

   Звон услышал, как застонал Чужак. Из-за яркого света, бьющего в глаза, рассмотреть что-либо было невозможно, но Звон по звукам понял, что Чужака потащили куда-то в сторону машины.

   Тяжесть с груди убрали, и фонарик немного отдалился. Звон лежал на спине, даже не пытаясь прищуриться. Он был человеком опытным и понимал, что будет дальше. Его только интересовало, кто все это провернул.

   Умер Звон сразу, почти не почувствовав, как пуля ударила в голову.

3 ноября 1999 года, среда, 7-00, Москва.

   – Холодно на улице, – пожаловался Виктор Николаевич.

   – Холодно, – согласился Игорь Петрович, – но…

   – Что «но»?

   – Но в такую погоду особенно хорошо ковать кадры наружного наблюдения. Как и в жару.

   – Ты садист, Игорь, – неодобрительно покачал головой Виктор Николаевич.

   – Все мы немного садисты. Все. А некоторые – садисты в очень большой степени.

   – Это критика или самокритика?

   – Это констатация, – Игорь Петрович ладонью по своему колену, словно подводя черту под пикировкой, – довожу до вашего сведения, что час назад в Питере мы взяли еще одного из представленного Михаилом списка потенциальных террористов.

   – Будете ломать его там?

   – Там ему оказали первую помощь и отправят в Москву.

   – Не могли взять целого? – поморщился Виктор Николаевич.

   – Могли, но не сочли нужным. С ним, в общем, и так все понятно. Осталось выяснить дальнейшие цели и, если повезет, заказчика.

   – Чем он занимался?

   – Тем же, что и остальные шестеро задержанных. Подготавливал склады оружия, продовольствия, взрывчатки. Мы его взяли на третьем. Поставщиков держим под контролем, но пока не берем.

   – Чай будешь пить? – спросил Виктор Николаевич, вставая из-за письменного стола.

   – С лимоном.

   – С лимоном, – согласился Виктор Николаевич, достал из шкафа электрочайник, проверил, есть ли в нем вода, и включил чайник в розетку.

   – Да, – скептически протянул Игорь Петрович, – мастер чайной церемонии сошел бы с ума, увидев, что ты вытворяешь с божественным напитком.

   – В одноразовых пакетиках напиток не может быть божественным. Пей, что дают. Вот тебе, кстати, лимон, блюдце и нож – работай. И думай.

   – О чем?

   – О сокровенном. Прояви дедуктивные способности и ответь мне, тебе ничего странного не приходит в голову при анализе всего происходящего.

   – Приходит.

   – И?

   – Если ты не возражаешь, я бы с большим удовольствием послушал тебя, – серьезно ответил Игорь Петрович.

   Виктор Николаевич налил кипяток в чашки, бросил туда же пакетики с чаем:

   – Тебе с сахаром?

   – Естественно, нет, нужно проявлять хоть немного уважения к чаю. Остатки уважения к остаткам чая.

   – Как знаешь, как знаешь, – Виктор Николаевич положил себе в чашку две ложки сахара и сел в свое кресло.

   Игорь Петрович аккуратно отпил из своей чашки.

   – Знаешь, мне последнее время очень не хватает Михаила, – сказал Виктор Николаевич.

   – Что так? – спросил Игорь Петрович, внешне никак не удивившись смене темы. – Никто не дерзит?

   – Нет, хотя и это тоже. Мне последнее время не нравится оставлять его без присмотра. Я себя неуютно чувствую.

   – Я тебя понимаю. Когда всплыла эта история с его секретной группой…

   – С его секретной частной группой, – поправил Виктор Николаевич. – В старые времена человек попадал в автомобильную катастрофу и за куда меньшие прегрешения.

   – Это уже второй раз он играет с огнем, – сказал Игорь Петрович.

   – Ты имеешь ввиду весь этот фарс с книгой?

   – Я имею ввиду, что никто даже не попытался наказать Михаила, устроившего такую утечку информации. Как там назывался этот шедевр?

   – »Игра в темную».

   – И ему это сошло с рук!

   – Это сошло с рук не только ему. Это сошло с рук и мне и тебе, между прочим.