ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Еще немного потерпите, я быстро. Если вам удалось выбросить фигуру с первого броска, то очки удваиваются. Но если вам и с третьего раза фигура не далась, вы можете просто вычеркнуть ее, вроде бы вы ее выполнили, только очков не заработали. Играют люди в покер на костях по-разному. Большинство увлекаются фигурами, конкретным зарабатыванием очков. Это очень наглядно. А потом вдруг оказывается, что, выполнив много фигур, они не успели выполнить школу. А за каждую не выполненную позицию вам насчитывается пятьдесят очков штрафа. И вы, получив несколько блестящих комбинаций на фигурах, все равно проигрываете, на школе.

   – Философская игра, – немного помолчав, заметил Виктор Николаевич.

   – Философская, но и это еще не все. Иногда бывает по другому. Человек так старается выполнить школу, что тратит все попытки на нее и ничего не зарабатывает на фигурах, а его соперник, сознательно рискнув, даже теряя на штрафе, свое зарабатывает на фигурах.

   – И на чем вы думаете заработать свои очки?

   – Пока еще не решил.

   – Ну, хорошо, вы меня просветили, что дальше? Зачем-то вы пришли ко мне?

   – Извиниться за все.

   – Извиняю.

   – Еще договориться о каналах связи.

   – Давайте, – Виктор Николаевич протянул левую руку и, когда Михаил положил на нее небольшой рулончик бумаги, спрятал в карман. – Что еще?

   – И хотел попросить вас стать посредником между и.о. и мной.

   – Я вас всегда любил за смелость, но на вольных хлебах она у вас превратилась в наглость, милейший. Вы или переоцениваете меня, или себя, или недооцениваете исполняющего обязанности президента.

   – А вы все-таки попытайтесь!

   – Думаете, вам разрешат создать новый орден иезуитов? Защищать государство снаружи?

   – А почему бы и нет?

   – Вы помните, что Игнатий Лойола в результате довольно долго просидел в застенках Святой Инквизиции?

   – Постараюсь этого избежать.

   Виктор Николаевич засмеялся.

   Михаил присоединился к нему.

   – В той информации, что я вам отдал, есть кое-что и для и.о. Посмотрите сами и передайте, пожалуйста.

   Виктор Николаевич снова засмеялся, покачивая головой:

   – Ладно, я попробую. Можете идти, если у вас все.

   – Последний вопрос. У вас в правом кармане пальто – пистолет. Для меня? Почему не выстрелили?

   – Дурак, – Виктор Николаевич остановился и повернулся к Михаилу, – тебя из такой пукалки все равно не убьешь. Тебя если стрелять, то из крупнокалиберного пулемета.

   – Тогда зачем пистолет?

   – А думаешь, приятно будет, если какая-нибудь шелупонь уличная запинает ногами целого секретного генерала?

   – Тогда больше вопросов нет, – сказал Михаил.

   – Ты знаешь, как падают кошки?

   – На четыре лапы, а что?

   – Мне вот не так давно один старший лейтенант, тот, что ездил с твоей легкой руки в Будапешт, а потом в Киев, сказал на это, что кошка остается целой, только если упала с не очень большой высоты. Ты не слишком высоко пошел?

   – Я вам отвечу загадкой на загадку, – засмеялся Михаил, – не так давно услышал. Один наркоман говорит другому: «А знаешь, кто такие вертолеты? – Нет. – Это души убитых танков!». До встречи!

   – До встречи! – Виктор Николаевич пожал руку Михаилу, тот ускорил ход и быстро скрылся впереди.

   – Души убитых танков, – печально улыбнулся Виктор Николаевич.

 16 января 2000 года, воскресенье, 22-00, время Киевское, поезд «Симферополь – Город».

   В плацкартных вагонах есть свои преимущества, когда едешь большой веселой командой. Проверено на практике – в отсек плацкартного народу вмещается больше, чем в купе. Это если нужно потрепаться, выпить и посмеяться. Для меня подобное удовольствие обычно бывает подпорчено как раз тем, что меня на полку плацкарта вмещается очень мало. В длину. Приходится всю ночь контролировать свои ноги, норовящие перекрыть проход.

   Но пока до сна дело не дошло. Пока дело дошло до нескольких бутылок вина и пошлых анекдотов. Я принимал по мере сил участие во втором, не имея желания участвовать в первом. Да и в анекдотной части я принимал участие скорее по привычке, почти на автопилоте. С вечера пятницы мозги мои были заняты не игрой.

   Я придавался своей мерзкой привычке, дав согласие, продолжать копать себя на предмет, зачем я это сделал.

   Зачем?

   Ради денег. Это самое простое и объяснимое намерение. И оправдание. Мне очень нужны деньги. И мне очень нужна работа. И это не одно и то же. Деньги мне нужны, тут я согласен с классиком, чтобы о них не думать. А работа мне нужна, чтобы уважать себя. Уважать. И не сойти с ума от безделья. И не съесть себя поедом.

   Мне никогда не доводилось поставить над собой эксперимент. Вот, если бы мне дали много-много денег, стал бы я работать для удовольствия, или предался бы разным излишествам? Ну, там Канары, бабы, цепура и пара золотых болтов…

   Толик вон не выдержал. А я? А мне никто не предлагал. Грустно. Или не очень?

   Мне предложили работу. Ура, мне предложили работу! И я, ура, на нее согласился. Что дальше?

   – Лады, – сказал Толик на прощание, – тяни дальше свою мысль про войну, но не забывай, что нужно найти тот самый секрет. Не найдешь – хреново, но переживем. Найдешь – класс…

   – Но можем не пережить, – меланхолично закончил разговор я.

   Переживу или не переживу.