Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране

назад составляла полтора суток. Перед отъездом курьеров сурово предупреждали, что:

они едут по собственной инициативе;

по маршруту строго Тегеран — Баку — Тегеран;

их появление (обнаружение) в этот период в стороне от указанного маршрута влечет за собой

оргвыводы, вплоть до увольнения со службы;

возможные проблемы на иранской границе являются их личными проблемами;

выбор их кандидатур для этой поездки является результатом высокой оценки руководством их

заслуг перед Родиной.

Курьеры понимающе кивали головами и лучистыми глазами смотрели в суровые очи начальства.

При этом все отлично знали, что из Баку ребята дернут домой.

В начале 1986 г., на третьем году службы, настал и мой черед. Ехать «за огненной водой» мне

предстояло вместе с советником нашего посольства Филиппом Сидорским, большим умницей,

спокойным, веселым, знающим жизнь и дело человеком. Поездка обещала быть вдвойне

приятной. Из Исфагана я должен был добраться до столицы, а там — с Филиппом на поезд и

вперед! С собой до Тегерана я прихватил консульскую почту, дальше в Москву она шла с

дипкурьерами.

В тот период война в воздушном пространстве Ирана приутихла. Иракская авиация временно

перестала бомбить города. В воздухе впервые за долгие годы появились гражданские самолеты.

Это событие радовало. Не надо тащиться на старой «Волге» 5-6 часов через перевалы. Сел в

«Боинг», съел булочку, запил соком и через полчаса на месте.

Вот это и была моя большая-большая глупость!

Контрразведка встала на уши! Столько лет диппочту возили на машине и вдруг на самолете?!

Неспроста!!!

Из Исфагана самолет вылетал рано утром. Было темно, часов пять. Я ехал в аэропорт по абсолютно

пустому шоссе. Далеко впереди медленно катил какой-то трейлер. Поравнявшись, я начал обгон.

Странно, он тоже увеличил скорость. Я поддал газу. И он поддал. Вот дятел. и я нажал до предела.

Но старая консульская колымага, жми не жми, больше 100 не давала. А трейлер свободно

выжимал 150 и больше. В этот момент впереди вспыхнули встречные фары. По силе света это был

трейлер.

То, что меня убивают, я понял потом. Совсем потом. В тот момент работал только инстинкт: с

трассы не съехать, кювет выше метра, мчусь по левой полосе, справа в ту же сторону на той же

скорости гонит здоровенная фура. И точно такая же летит навстречу. До лобового удара совсем

чуть- чуть, метров 100! Я — по тормозам! И тот, который справа, по тормозам! Не успеваю! Сейчас

конец!

До сих пор не знаю, как случилось?! В последний момент я крутанул руль и крылом «Волги»

долбанул мчавшуюся справа фуру по переднему колесу. Грузовик завалился набок и

перевернулся. Я успел проскочить в освободившееся пространство. Встречный трейлер, не

останавливаясь, вихрем пронесся мимо.

Первая мысль, когда остановился, была: я убил людей! Выскочил из машины, побежал назад, забрался на опрокинувшийся грузовик, открыл дверь кабины. В глубине что-то шевелилось.

Вы живы?

Живы, — раздался голос. Из кабины с трудом вылезли двое. Один — маленький, тщедушный, руки

трясутся — водитель. Второй тоже невысокого роста, но крепыш, одет в защитную форму без

знаков различия — пассажир.

С момента аварии не прошло и пяти минут, когда со стороны города по пустому шоссе с

включенной мигалкой (!) к нам подкатил жандармский патруль. Вышедшие из джипа офицеры с

удивлением посмотрели сначала на живого меня, потом на опрокинутый грузовик.

Я уже начал кое-что соображать. Было ясно, что жандармскому патрулю, шедшему практически

вслед за мной, в это время суток на этой дороге делать нечего. Бесспорно, что этих парней

направили сюда для оформления «результатов» ДТП{[45]} и, судя по их глазам, ожидали они

совершенно другое. И еще было ясно, хотя и неожиданно, что увиденное их не опечалило, а

скорее наоборот, но речь шла, естественно, не о личных ко мне симпатиях, а об антагонизме

между ведомствами.

Оформление «происшествия» не заняло времени. Я просто показал свое удостоверение личности

и дал визитную карточку. Протокола не составляли (это, кстати, тоже показатель), у пострадавших

почему-то не оказалось ко мне претензий, хотя авария крупная и по всем положениям виноватым

был я.

Уже рассвело. Вернувшись к «Волге», я только сейчас увидел впереди на пассажирском сиденье

застывшего с выпученными глазами, белого как полотно, нашего завхоза, который должен был

отогнать машину из аэропорта назад.

Удивительная все-таки штука — эта старая «Волга» завелась и поехала. А тот, двадцатифутовый, остался лежать в кювете.

А завхоз, пока не въехали в консульство и не заперли за собой ворота, так и сидел, застывши с

выпученными глазами.

В Тегеран я вылетел следующим рейсом в середине дня. Добрался без приключений. В посольстве

принял душ, смыл кровь из-под волос на голове, привел себя в порядок. Сдал диппочту, в которой

находились бланки старых паспортов и хозяйственный отчет о списании трех огнетушителей и

покупке новых (знали бы эти идиоты, за чем они охотились)74. После чего явился к руководству и

бодро доложил о готовности выполнить любое ответственное задание. И получил инструкцию, что:

еду по собственной инициативе;

по маршруту строго Тегеран — Баку — Тегеран;