Покер с акулой

– И не говори, – вздохнул Володя, – прям беда. А уж квартира-то! Разгром полный, мы сначала подумали, что кто-то там обыск проводил – вещи на полу, белье грязное и книги вперемешку с продуктами. Только соседка сказала, что Зайцева всегда в подобном пейзаже жила. Неаккуратная, жуть. Меня чуть не вывернуло, когда стада тараканов увидел!

– Фу, – вмешалась Катя, – давайте переменим тему, лучше послушай наши новости.

И она стала рассказывать про новый проспект, линию надземки и предстоящий переезд. Я начала потихоньку мыть посуду. Слава богу, Зайцева погибла в результате пьяной разборки, а то мне на какую-то страшную минуту показалось, будто я виновата в смерти несчастной, дав ее адрес мужику с телефонной станции.

Чтобы окончательно успокоиться, я ушла в спальню и позвонила на телефонный узел. Сегодня воскресенье, но там всегда есть дежурный. Через две минуты милый, очень вежливый женский голос терпеливо отвечал на мои дурацкие вопросы. Да, у них работают мужчины. Но только монтерами или другими техническими сотрудниками. На расчетах сидят сплошь женщины, и они теперь сами не звонят должникам, для этого есть компьютер. Никаких лиц мужского пола, подрабатывающих обзвоном, на станции нет.

Я тупо села в кресле, глядя на противно пищащую трубку. В голове вновь зароились мерзкие подозрения. Кто же вчера пытался узнать наш адрес и как связано с этим звонком убийство несчастной Веры Зайцевой?

ГЛАВА 10

Рассудив, что вечер воскресенья самое лучшее время для того, чтобы застать человека дома, я поехала к Виктору Федину, брату Ксюши, выбившемуся в богатеи.

На звонок в дверь ответил звонкий детский голос:

– Вам кого?

– Позови папу.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина лет тридцати.

– Извините, – пробормотала я, – мне показалось, ребенок спрашивает.

– Да я уж привыкла, – засмеялась хозяйка, – что по телефону, что за дверью… Вечно говорят: детка, позови папу. Я сопротивляться перестала и просто мужа зову. Вы к Виктору?

– Да.

– Витя! – крикнула жена. – Выгляни, к тебе пришли.

– Иду, – донеслось из коридора, и в холл вышел полный, слегка обрюзгший парень на пороге тридцатилетия. – Чему обязан?

Секунду поколебавшись, я спросила:

– Вы брат Ксении Фединой?

Хозяин сердито сдвинул брови:

– Вроде да, только если вас из Селихова за деньгами послали, можете возвращаться. Я на пьянку не даю.

– Скажите, Ксюша к вам не обращалась на днях?

– А что случилось? – поинтересовался Виктор.

– Давайте в комнату пройдем, – предложила я.

– Идите, – весьма нелюбезно предложил Федин, – да сапоги снимите, грязь на улице.

Покорно натянув протянутые резиновые шлепки, я пошла за Виктором. Меня привели в элегантно обставленную гостиную, указали на кожаное кресло и слегка свысока велели:

– Излагайте проблему.

Решив не обращать внимания на хамский тон, я довольно миролюбиво произнесла:

– Давайте сначала познакомимся. Романова Евлампия Андреевна, частный детектив. Меня нанял муж Ксении Фединой. Дело в том, что она пропала, и супруг крайне этим обеспокоен. Вы давно не виделись с сестрой?

Виктор крякнул:

– Ксюха вышла замуж? Небось за состоятельного мужика, раз он вас к работе привлек. Надо же, а я думал это так, ерунда, просто кавалер…

– Вы знаете ее супруга? – осторожно спросила я.

Виктор вздохнул:

– Она у меня денег просила, да родственнички, впрочем, всегда бабки тянули, пока Таисия, жена моя, их не шуганула.

– И правильно сделала, – донесся из коридора детский голос, – просто цыганский табор ненасытный. Ты бы, Витюша, все по порядку рассказал…

Виктор опять вздохнул и протянул:

– Может, я и не прав был, что тугрики Ксюхе не отсчитал тогда, только надоели эти просьбы до полусмерти.

– С самого начала рассказывай, – велела жена, вбегая в гостиную, – все объясни, и про интернат, и про болезнь…

Муж махнул рукой:

– Ладно, только не знаю, чем вам это поможет.

У Раисы Петровны Фединой один за другим рождались сыновья. Отца их никто в глаза не видывал, и мальчишек звали в Селихове байстрюками. Виктор оказался последним в череде мальчиков, потом в деторождении наступил перерыв на пять лет, а затем на свет явилась Ксюша. Больше Раиса Петровна не плодила нищету. То ли кавалеры закончились, то ли болезнь завелась. Витя вспоминал детство, как кошмар. Зимой они сидели в нетопленой избе, денег на дрова и уголь не было. Рубашки, брюки и обувь он донашивал за старшими, чайник мать разрешала кипятить только два раза в день, чтобы не переводить зря дорогой баллонный газ. Правда, ели они хорошо, выручал огород. Но пища была однообразная, хоть и сытная – картошка, молоко, яйца, лук…

К Новому году забивали кабанчика, впрочем, частенько варили курицу. Пеструшек по двору бегало немерено. Но разных городских лакомств не покупали – шоколадные конфеты, мармелад, сгущенку, «Любительскую» колбасу и апельсины Витя попробовал только тогда, когда на его голову свалилась болезнь.