Похищение Энни Торн

Моя не по годам взрослая младшая сестра. Веселая, вздорная, упрямая, дурашливая. До сумасшествия умная и раздражающе милая. Жизнерадостная, невыносимая и забавная. Когда она обнимала меня, ее маленькое тело одновременно казалось костлявым и чрезвычайно мягким. Ее зубастая улыбка была способна растопить даже самое ледяное сердце. Девчонка-сорванец, все так же хотевшая верить в Санта-Клауса и магию. С другой стороны, кому из нас этого не хочется?

– Ты не должен ругаться, – сказала она.

– Ладно, ладно. Знаю. Но ты не должна подкрадываться к людям.

– Я не подкрадывалась. Ты просто плохо слушал.

Одной из многих бесполезных вещей в этом мире являются споры с восьмилетними детьми. Каким бы ты умным ни был, логика восьмилетнего всегда победит.

– Ну, я был занят.

– Чем? Это папино?

Я быстро положил каску на место.

– Да. И что?

– Тогда зачем оно тебе? – Внезапно она заметила, что в другой руке я держал рюкзак. – Ты берешь папины вещи?

Я любил свою сестру. Правда. Но иногда она была просто невыносима. Как терьер. Если она к чему-то цеплялась, то оторвать ее от этого было невозможно.

– Слушай, я просто их одалживаю, ясно? Он ведь все равно ими больше не пользуется.

– Зачем ты их одалживаешь?

– Не твое дело.

Она сложила руки и сузила глаза. Это выражение лица было мне хорошо знакомо и означало неприятности.

– Расскажи мне.

– Нет.

– Расскажи мне, или я расскажу маме.

Я вздохнул. Мои нервы и так были на пределе. Мне совершенно не хотелось возвращаться к тому странному люку в земле. Я вообще не понимал, зачем мы это делали, однако не мог отказаться, иначе выглядел бы трусом в глазах остальных. А теперь меня еще и доставала моя восьмилетняя сестра.

– Слушай, это на самом деле просто одно унылое дерь… дельце, ладно. Мы идем на старую шахту, только и всего.

Она подошла поближе.

– Так зачем тебе папины вещи?

Я вновь вздохнул.

– Хорошо, я скажу тебе, но ты должна пообещать больше никому об этом не рассказывать, идет?

– Идет.

– Мы нашли дыру, которая ведет прямо к центру земли, и собираемся спуститься в нее, потому что думаем, что там есть затерянный мир с динозаврами.

Энни сердито на меня посмотрела:

– Что за хрень?

Не ругаться, значит, да?

– Ладно. Можешь мне не верить.

– Я и не верю.

– Ладно.

Пауза. Я сунул каску, спецовку, веревку и ботинки к себе в рюкзак, застегнул его и забросил себе на плечи.

– Джоуи?

Я терпеть не мог, когда меня называл Джоуи кто-то, кроме моей сестры. Это было имя, которое часто носили клоуны в цирке.

– Что? – спросил я.

– Будь осторожнее.

Развернувшись, она побежала к дому, сверкая грязными босыми пятками. Стянутые в хвост волосы развевались на ветру.

Хотел бы я сказать, что, пока я глядел ей вслед, у меня возникло какое-то предчувствие. Что по небу промчалась туча, подгоняемая несущим невзгоды ветром. Что с деревьев с карканьем взмыли вороны. Что в ясном вечернем небе грянул гром.

Но ничего такого не было.

В этом-то и заключается главная беда. Жизнь никогда тебя ни о чем не предупреждает. Не дает ни малейших намеков на приближение важного момента. У тебя нет ни времени на размышления, ни шанса приготовиться. Ты не знаешь, что в этой жизни по-настоящему важно, пока не потеряешь его.

Я смотрел вслед несшейся вприпрыжку Энни – счастливой, невинной, беззаботной – и понятия не имел, что это был последний раз, когда я видел ее такой.

Равно как и не заметил, что она прихватила фонарик.

Мы стояли вокруг люка. Я, Флетч и Крис. Хёрст еще не появился. Часть меня – бóльшая часть – надеялась, что он и не появится.

На нас с Флетчем были ботинки, темная одежда и прочные куртки. Зато Крис выглядел так, словно пришел сюда прямо с прогулки в парке: джинсовая куртка, джинсы и кроссовки. Я был единственным, кто принес с собой шахтерскую каску, а также рюкзак, в котором лежала веревка. И все захватили фонарики. Мы были готовы. Впрочем, без инструмента, который можно было бы использовать в качестве рычага для того, чтобы открыть люк, вся наша экипировка была ни к чему.

– Да где же он, на хрен? – простонал Флетч, вытаскивая сигареты.

Я пожал плечами.

– Может, он просто не придет.

Тогда мы все сможем отправиться по домам, забыть об этом дурацком плане, при этом не чувствовать себя виноватыми и не выглядеть трусами.

Крис все время топтался на месте. Флетч докурил свою сигарету. Я старался изображать рассерженного, все время поглядывая на часы, однако с каждой минутой ощущал все большее облегчение. Я уже собирался сказать, что пора нам признать очевидное и убраться отсюда, когда раздался знакомый голос:

– Все в порядке, парни?

Мы все обернулись. По склону проворно спускался Хёрст. За ним едва поспевала Мэри.

– А она здесь что делает? – спросил Крис.

– Она – моя девушка, вот что.

Мое сердце упало прямо в мои огромные ботинки. Мало того что Мэри явно не была одета для лазанья по подземельям – на ней были потертые джинсы и сапоги на шпильках, – она еще и притащила с собой большой пакет, из которого торчала бутылка сидра.

– Значит, все готовы? – ухмыльнулся Хёрст, помахав ломом.

Его язык слегка заплетался.