Похищение Энни Торн

– Это все чертовски странно, – пробормотал Хёрст. – Пончик прав. Это не шахта. – Он обернулся ко мне. – Что думаешь, Торни?

Думать здесь было непросто. Даже несмотря на то, что пещера была просторной, а воздух в ней – гораздо менее спертым, чем в узком тоннеле, мне все равно было трудно дышать. Словно сам воздух был каким-то не таким. Словно он состоял не из кислорода, а из чего-то более тяжелого и неуловимо отвратительного. Такого, что не должен вдыхать никто и никогда.

Ядовитые газы, подумал я внезапно. Отец часто говорил об испарениях, поднимавшихся из земных недр. Возможно, дело было в них? Быть может, пока мы стояли в этой пещере, они медленно отравляли нас? Я взглянул на Криса.

– Крис, что это за место?

Крис все еще стоял у ступеней, так и не сделав ни шагу дальше. В полутьме его перепачканное лицо выглядело бледным и не то чтобы испуганным, но напряженным. Он выглядел намного старше своих пятнадцати лет, напоминая того мужчину, которым ему никогда не суждено было стать. Его блестевшие глаза встретились с моими, и я все понял. Не он нашел это место. Оно нашло его. И теперь Крис отчаянно желал, чтобы оно его отпустило.

– Неужели вы еще не поняли? – сказал он. – Неужели до вас еще не дошло?

Я опять огляделся. Сводчатый потолок вверху. Деревянные опоры. И тогда у меня в голове что-то щелкнуло. Все стало очевидным. Воздух, который не должен вдыхать никто и никогда. Огромное подземелье, похожее на церковь, но не бывшее таковой.

– Не дошло что? – спросил Хёрст.

Вслед за первой мыслью сразу же пришла вторая. Белые палки в стенах и камни, сложенные в нишах. Я захромал к ближайшей из этих стен. Свет фонаря моей каски упал на звезду, на символический образ руки и какой-то фигурки. С близкого расстояния я увидел, что формировавшие их палки не были такими уж белыми. Как, впрочем, они не были и палками. Они были чем-то совсем другим.

Чем-то, что обычно и скрывается в местах вроде этого.

В гробницах. В подземных захоронениях.

– Торни, может, хоть ты мне скажешь, что, на хрен, происходит? – угрожающе зарычал Хёрст.

– Кости, – прошептал я слабым от ужаса голосом. – В этом подземелье полно костей.

23

Иногда нужно время, чтобы понять – происходит что-то неправильное. Что-то не так. Что-то источает зловоние. Так бывает, когда, вступив в собачье дерьмо, ты, только лишь сев в машину, начинаешь гадать, откуда исходит дурной запах, и внезапно понимаешь, что он исходит от тебя самого. Ты прихватил его с собой.

Подходя к коттеджу, я заметил, что входная дверь слегка приоткрыта. Я точно помнил, что закрыл и запер ее на ключ. Приблизившись, я увидел на дверном проеме сколы и трещины. Дверь взломали. Толкнув ее, я вошел внутрь.

Диванные подушки были сброшены на пол и вспороты ножом, кофейный столик перевернут, а ящики небольшого комода выдвинуты. Ноутбук был разбит вдребезги.

Коттедж явно обыскивали. Я нахмурился. Моему мозгу потребовалось некоторое время, чтобы оценить ситуацию. Затем до меня дошло. Флетч и его сынки, вероятно, действовали по указке Хёрста. Видимо, договариваться он не захотел. Вполне типичный для него подход: если кто-то не дает тебе того, что ты хочешь, то нужно заполучить это любыми средствами.

Вот только я точно знал, что они не нашли того, что искали.

Я устало поплелся наверх. Матрас на моей кровати тоже был вспорот, а одежда выброшена из шкафа и кучей свалена на полу. Я наклонился, чтобы поднять пару рубашек, и по влаге и запаху сразу почувствовал, что на них намеренно помочились.

Я зашел в ванную. Душевая занавеска была сорвана безо всякой на то причины, а бачок унитаза сброшен на пол и разбит. Впрочем, если бы я встретился с ними лицом к лицу, то сказал бы, что устроенный ими беспорядок все равно не смог бы вывести меня из равновесия больше, чем то, с чем мне уже доводилось сталкиваться.

Наконец я заглянул в свободную комнату. Комнату Бена. Увидев выпотрошенный матрас и изрезанный ковер, я почувствовал, как во мне медленно закипает гнев. Я захромал обратно на первый этаж.

Эбби-Глазки и найденная мной под постаментом ангела папка лежали в дровяной печи. Нагнувшись, я вытащил их оттуда. Они были черными от сажи, однако, похоже, сжечь их не пытались. Интересно, почему? Я усадил Эбби-Глазки на кофейный столик, а затем, поразмыслив мгновение, сунул папку в одну из распоротых диванных подушек. Просто машинально. Мне не давала покоя мысль о том, почему парни Флетча их не сожгли. Неужто оттого, что им надоело все уничтожать? Вряд ли. Быть может, им просто не хватило времени?

Или же дело было в чем-то еще? Возможно, кто-то им помешал, не дав закончить начатое?

Внезапно у меня возникло очень неприятное ощущение. С кухни донесся скрип половицы. Я резко выпрямился и обернулся.

– Добрый вечер, Джо.

Я сел на голый, без подушек, диван, а Глория деликатно примостилась в кресле. В дровяной печи шумно потрескивало пламя, и этот звук был отнюдь не таким уютным, как может показаться. В руке, обтянутой черной кожаной перчаткой, Глория держала кочергу.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я.

– Проверяю, все ли у тебя в порядке.