Похищение Энни Торн

– Чушь! Ты можешь быть ушлепком, но ты – ушлепок, который приехал сюда ради чего-то. Чего-то, что для тебя важно. Иначе ты удрал бы сразу после того, как прихвостни Хёрста тебя избили. Но если не хочешь рассказывать – отлично. Я думала, мы станем друзьями. Очевидно, я ошибалась.

Она встала и взяла свою куртку.

– Ты уходишь?

– Нет. Я убираюсь отсюда, хлопая дверью.

– Ого!

– И оставляю тебя сидеть с видом печального лоха.

– Не хочу тебя огорчать, но я выгляжу им и без твоего участия.

Она накинула куртку.

– Тебе кто-нибудь нужен?

– Всем кто-нибудь нужен.

– Кто-нибудь, кто придаст твоей жизни смысл?

– «Братья Блюз».

– Иди ты на фиг!

Сердито топая, Бет вышла из паба. Никто из клиентов даже взгляда не оторвал от своей выпивки.

Я сидел за столиком с видом печального лоха.

Что ж, по крайней мере, я был печальным лохом, у которого оставалось два наполовину полных бокала бурбона. Нет худа без добра. Я перелил содержимое бокала Бет в свой, сделал щедрый глоток и, вытащив из кармана бумажку, нацарапал на ней адрес.

Пришло время нанести визит. Наполнить счастьем вечер другого человека.

* * *

Во время карточной игры всегда наступает момент, когда ты видишь карты противников так, словно они прозрачные. Ты знаешь, что у них есть на руках. Можешь просчитать их шансы. Их последующие ходы. Все становится настолько очевидным, словно кто-то написал, как партия будет развиваться в дальнейшем, флуоресцентным маркером прямо в воздухе.

В таких случаях ты обычно ошибаешься.

Если ты хотя бы на мгновение допустишь мысль, что кто-то из соперников у тебя в руках, посчитаешь, что тебе известно, чем закончится игра, какие ходы тебе надлежит сделать и где следует сблефовать, то у тебя большие неприятности.

Потому что именно в это мгновение все рухнет.

Я был очень доволен тем, что смог установить связь между Маркусом и Рут. Думал, что понял, в чем дело. Рут жила здесь с самого детства. Она знала меня, знала Арнхилл. А еще она знала Джулию и Бена. Было вполне возможно допустить, что она каким-то образом заполучила адрес моей электронной почты и мой телефонный номер, начав слать мне сообщения. Все это было возможно. Но зачем ей все это понадобилось?

Теперь же у меня появилось другое объяснение. Практически столь же бессмысленное. Я понятия не имел, что за карты на руках у другого игрока. Впрочем, я хотя бы знал, с кем играю.

Сделав шаг вперед, я позвонил в дверь, а затем вновь отступил назад.

Какое-то мгновение ничего не происходило. Затянутые занавесками окна гостиной были темны. Однако я не сомневался, что она дома. И я оказался прав. Через несколько секунд сквозь стекла входной двери полился свет.

Внутри показался размытый силуэт. Кто-то кашлянул, шмыгнул носом, и до меня донесся звук ключа в замке. Дверь приоткрылась.

– Мистер Торн.

Похоже, мой визит ее не удивил. Впрочем, у нее была целая жизнь на то, чтобы довести свои внешние спокойствие и холодность до совершенства. Чем еще было заниматься ей все эти годы? Не представляю.

Я вежливо улыбнулся:

– Здравствуйте, мисс Грейсон.

26

1992

– Кости!!!

Лицо Хёрста озарилось таким блаженством, словно кто-то только что сдернул с него штаны и начал делать ему минет.

Через мгновение я понял, почему у меня возникло чувство дежавю. Выражение экстаза на лице. Свет шахтерского фонаря. Сомнений не было. Это напомнило мне сцену из фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега», когда нацисты уставились на ковчег… даже не предполагая, что из него вот-вот вырвутся демоны и начнут расплавлять их лица, обнажая черепа.

Я думал, что я никогда не смогу почувствовать большего страха. И, как обычно, ошибался.

– Кости! – повторили остальные подобно мрачному эху.

Они глядели на вставленные в камни кости. При ближайшем рассмотрении некоторые из них казались более желтыми. Наверное, они были более давними. А еще я обратил внимание на их маленький размер. Часть из них, несомненно, была сломана или разрезана для того, чтобы сложить из них символы и фигуры, но другие оставались целыми. Они были тонкими, даже хрупкими.

Вытянув руку, Хёрст коснулся одной из костей, сделав это на удивление осторожно. Затем он запустил пальцы в углубление и вытащил ее. Она поддалась гораздо легче, чем я ожидал. На землю посыпались пыль и мелкие осколки камня. Хёрст уткнулся взглядом в кость. Рука, подумал я. Маленькая рука.

– Господи Иисусе! Твою мать! – заорал Флетч. – Вы это видели?

Мы все обернулись. Флетч держал в руке один из желтоватых камней. Вот только это был не камень. Это был череп. Маленький. Он легко умещался в его руке. Череп явно принадлежал не взрослому человеку. Это был детский череп. Почти все эти разобранные скелеты были детскими.

– Думаю, нам нужно уходить, – произнес я, однако мой голос звучал слабо и словно бы доносился откуда-то издалека.

– Шутишь? – отозвался Хёрст. – Это место просто сногсшибательно. И оно наше.

Именно тогда я по-настоящему понял, в каком мы оказались дерьме. Места вроде этого не могут кому-то принадлежать. Ими нельзя владеть. Это они могут завладеть тобой.

Оскалившись, Флетч швырнул черепом в Мэри.