Похищение Энни Торн

– Козел! – простонала Мэри. Она пригнулась, и череп врезался в землю, расколовшись ровно напополам. – Урод!

Она уже не выглядела настолько классно. Возможно, дело было в том впечатлении, которое на нее произвел вид всех этих костей, или, быть может, виной всему был выпитый ею сидр, однако лицо Мэри стало бледно-серым.

А Хёрст уже рыскал по пещере, продолжая вытаскивать из стен кости с помощью лома и каждый раз издавая при этом довольный возглас. По сути дела, куражась.

Флетч набрал еще черепов и начал пинать их по пещере, как футбольные мячи. Мой живот сжало от ужаса. Но я ничего не сделал. Я просто стоял и смотрел. Как обычно.

– Сюда! – заорал Хёрст, потрясая ломом.

Флетч схватил еще один череп, запустив пальцы ему в глазницы, словно в шар для боулинга, и швырнул его Хёрсту. Хёрст взмахнул ломом. Металл с треском врезался в кость, и череп разлетелся на части. Мой желудок словно перевернулся.

Я взглянул на Криса в поисках поддержки, однако он отупело стоял на месте, опустив руки. Его глаза ничего не выражали. Казалось, что теперь, когда мы были здесь и увидели то, что он нашел, вызванная этим психологическая травма вогнала его в кататонический ступор.

Наконец мой голос достиг их ушей:

– Да вашу ж мать! Это же кости мертвых детей!

– И что? – Флетч повернулся ко мне. – Не думаю, что они побегут жаловаться.

Хёрст лишь ухмыльнулся:

– Расслабься, Торни. Мы просто развлекаемся. К тому же кто нашел, тот берет себе, не так ли?

Он поднял с земли половину черепа.

– Как там звучит эта шекспировская хрень? «Быть или не быть»?

Подбросив череп в воздух, он врезал по нему ломом. Осколки костей разлетелись по пещере.

Я поморщился, однако что-то меня отвлекло. Мне показалось, что я услышал какой-то звук. Он исходил из стен. Звук был не то чтобы скребущим – скорее щелкающим, царапающим. Мне в голову пришла мысль о летучих мышах. Могут здесь быть летучие мыши? Или даже крысы? Они ведь любят темные тоннели, правда?

– Вы что-нибудь слышали?

Хёрст нахмурился.

– Нет.

– Уверен? Мне показалось, что я что-то слышал. Возможно, шорох летучих мышей или крыс.

– Крысы! – Мэри резко повернула голову. – О боже! – Она метнулась в дальний угол, где ее громко вырвало.

– Блин, – сказал Флетч. – Знал ведь, что не нужно было ее брать.

Лицо Хёрста напряглось. Я не был уверен, на кого из них он собирался наорать – на Флетча или на Мэри. Однако в этот момент царапающий звук послышался вновь. И в этот раз он был более отчетливым. Со ступеней над нами посыпались камешки.

Все, кроме продолжавшей блевать в углу Мэри, резко развернулись. В пещере стоял тяжелый запах рвоты и потных тел. И все же мне показалось, что воздух стал прохладнее. Даже холоднее. Однако это не был обычный холод. Он был странным. Ползучим, внезапно подумал я. Подобно теням у дальней стены пещеры, он не был статичным. Этот холод двигался, как живое существо.

Мы направили фонари в направлении шума. Их лучи осветили уходившие во тьму неровные ступени.

– Эй! – крикнул Хёрст. – Есть кто там?

Тишина. Со ступеней вновь посыпались камешки.

– Лучше спускайся, а то я поднимусь и…

Его голос затих. На стене возникла тень. Длинная и тонкая, она сжимала в своих продолговатых пальцах что-то, похожее на младенца.

Мы все замолчали. Даже Мэри перестала стонать. И опять появился тот странный звук. Щелкающий, царапающий. Он приближался. Тень обогнула угол, и у меня на голове волосы встали дыбом. Хёрст замахнулся ломом. Постепенно тень стала сжиматься, и на ее месте возникла осязаемая фигура в серой толстовке, розовых пижамных штанах и кроссовках. В одной руке она держала фонарик, а в другой – пластмассовую куклу.

– Твою мать… – Хёрст опустил лом.

– Да ты прикалываешься, – пробормотал Флетч.

Я уставился на Энни.

– Какого черта ты здесь делаешь?

27

Мы сидели вдвоем в задней комнате. В ней царил полумрак. Единственной мебелью в комнате были два массивных кожаных кресла, бюро и письменный стол. На полу лежал выцветший, но, вероятно, некогда дорогой ковер. Вдоль стен стояли забитые книгами высокие стеллажи; истрепанные корешки этих книг создавали ощущение уюта.

Никогда не доверяйте мнению людей, чьи книги на стеллажах выглядят новыми или, что еще хуже, стоят параллельно стене. Такие люди – не читатели, а позеры. Они словно говорят: «Только посмотрите, какой у меня безупречный литературный вкус. Взгляните на все эти овеянные славой тома, которые я, вероятно, никогда не читал». Читатель растрепывает корешок, засаливает страницы, поглощает каждое слово и каждый нюанс. Значимость книги судить по виду ее обложки нельзя, а вот человека, которому она принадлежит, – можно.

– Стало быть, – произнесла мисс Грейсон, ставя чашку кофе на стол рядом со мной и садясь в кресло напротив с кружкой средства от простуды, – у вас есть ко мне вопросы.

– Всего несколько.

Она откинулась на спинку кресла.

– Вероятно, первый из них – не являюсь ли я сумасшедшей старухой, у которой слишком много свободного времени?

Взяв свою чашку, я отхлебнул кофе. В отличие от тех помоев, которые она заварила мне в прошлый раз в школе, этот был крепким и ароматным.