Похищение Луны

В этом кафе напудренные итальянские альфонсы поджидают американских вдовушек и старых дев, ищущих титула баронессы.

Дождь прошел. Небо прояснилось, стало зеркальным, каким оно бывает в Грузии. С Венецианской площади идем к Колизею.

Даже в век небоскребов поражает Колизей!

Римляне твердо верили: когда падет Колизей, падет и Рим. А с падением Рима погибнет мир.

Вот и холмы — Палатинский и Эсквилинский. Здесь стоял Дворец Нерона, облицованный золотом, украшенный драгоценными камнями.

Здесь некогда восседал на троне этот бесталанный, влюбленный в себя лжегений. У входа в Форум стоят две волчицы, так же мало похожие на кормилицу Ромула и Рема, как современная Италия — на древний Рим.

В Капитолийском музее — знаменитая Венера и царица преисподней Персефона. Ее мраморные руки вызвали в моей памяти знакомые стихи:

Хочу твоим обаяньем быть вечно опьяненным,
Чтобы эта белая рука обвивала мою шею.

У подъема к Форуму высится на коне Марк Аврелий с кудрявой бородой. Ни один уважающий себя грузин не сел бы верхом на такого битюга, на каком сидит он. Уж не отомстил ли скульптор императору за какую-то обиду.

Смотрим на Форум.

Справа арка Септимия Севера и храм Конкордии. Слева — руины храма Кастора и Поллукса. Тут же бассейн нимфы Ютурны.

А вот и храм Сатурна. Под сенью его мраморных колонн итальянские карманщики и лаццарони играют в кости и озорничают.

А когда-то в нем восседали римские сенаторы и играли судьбами мира так же легко, как эти воры играют сейчас костями. (Впрочем, в истории случалось, что места сенаторов занимали карманщики.)

Идем к храму Весты.

Вот он, монастырь весталок. Злые языки говорят, что здесь происходили забавы почище, чем у христианских иноков Боккаччо.

Палаты Цезаря. Вероятно, в этих залах, теперь обросших мхом, Юлий Цезарь устраивал оргии с военнопленными германскими юношами, забранными им в галльскую войну.

Кто знает, сколько абхазских и лазских юношей было растлено здесь римскими императорами!

В Иверии, на берегу Куры, ввязались в бой с Помпеем царь Иверии — Арток и Албании — Ориз. Албанцы и иверы укрепились в лесу, но Помпей, окружив лес, поджег его. Среди пленных были вооруженные иверки. У женщин оказалось столько же ран, сколько у мужчин. После этой победы Помпею устроили в Риме триумф.

Перед триумфатором несли трофеи и вели пленных иверов.

Какую небольшую площадь занимает Форум! Между тем заседавшие здесь сенаторы диктовали свою волю всему миру. И тот же мир с величайшим вниманием слушал Цицерона и Вергилия.

А греческий Акрополь! Он вдвое меньше Форума, но ни один народ еще не создал такой высокой, проникновенной культуры, как греческая!

Да и в наши дни пространство играет меньшую роль, чем мы думаем. Поверхность земного шара на три четверти покрыта водой. А вода — всего только вода.

Сумерки застигли нас на Форуме. Тени окружили полуразрушенные залы и белые перистили храмов, поглотили мраморные колонны. Эфир окрасился в темный цвет. Из Тирренского моря встали белые облака. В гондоле из пурпурных облаков выплыла луна. Я и Элен сидим, прислонившись к колонне храма Веспасиана. Обнимая Элен, думаю:

«Кто не побывал, не сидел здесь, растроганный? Гете, Шатобриан, Мицкевич, Стендаль, Россетти — все, кто когда-нибудь болел недугом романтического века.

Здесь сидел и лорд Байрон — прекраснейший, храбрейший мужчина среди всех поэтов Европы. Сюда приходил он накануне отъезда в Миссолунги — с сердцем, опустошенным и переполненным горечью».

Тамар читала, не отрываясь. Пришел Лукайя, стал молча на нее смотреть.

— Ты что, Лукайя?

— Как что? Говоришь, голова болит, а сама пошла сидеть под орехом. Ведь не маленькая, неужели не понимаешь?

Он вышел, возмущенный.

Тамар продолжала читать. Она лихорадочно перелистывала дневник, ища страницы, на которых упоминалась Элен Ронсер. Особенно жадно искала Тамар описания ее внешности.

Рим, 20 сентября.

Элен простудилась вечером на Форуме. У нее возобновилась боль в почках. Целыми днями мне приходится сидеть у ее постели. В квартире из семи комнат — я, Элен, ее глухая тетка, три кошки, два шпица, старый лакей Джакомо.

У Джакомо несколько медалей, полученных им за службу в войсках Гарибальди. Он видел вождя воочию в 1866 году, в бою с австрийцами. В 1867 году, когда Гарибальди возвращался в Рим, под ним убили лошадь. Подоспевший Джакомо предложил ему свою.

Вот какое геройство совершил Джакомо, а сейчас он возится на кухне и присматривает за канарейками.

Джакомо в высшей степени вежлив. Мое неожиданное появление в этой семье, по-видимому, поразило его. Сначала он принимал меня за младшего брата мосье Ришпена. Но когда увидел мои нахмуренные брови, перестал о нем упоминать.

Тетя Вителли — старушка, высохшая, как мумия жены египетского фараона. Только глаза говорят еще о жизни. Она — дочь крупного французского промышленника, была замужем за итальянским коммерсантом в Риме.