Похищение невесты

Его жадный голос совсем охрип. Она слушала его, прекрасно понимая, что это значит. Он задрал ее сорочку и, наклонившись, припал губами к ее бутону. Его невероятно жаркие губы сомкнулись вокруг источника ее возбуждения, однако она даже не успела испугаться ожога. Он ласкал ее губами и языком и одновременно водил пальцем у входа в ее лоно. Это прикосновение сбросило ее с вершины желания в пучину экстаза. Ощущения были настолько мощными, что ей показалось, будто она разлетается на кусочки. Они ослепляли и оглушали, но Джемма все-таки услышала, как ее крик эхом отразился от потолка. Все ее мышцы напряглись в сладкой судороге. Стенки ее лона сомкнулись, и блаженство захлестнуло ее с головой.

Она осталась бессильно лежать, потеряв способность двигаться, — ее сил едва хватало на то, чтобы дышать. Ее грудь чуть приподнималась и опускалась, потому что она не в состоянии была даже сделать глубокий вдох. Гордон еще несколько мгновений продолжал свой поцелуй, а потом поднял голову и посмотрел на нее — и в его взгляде она прочла самодовольную гордость. Он выпрямился на кровати и лег, обхватив Джемму обеими руками и притянув к себе. Она боролась с собой, пытаясь собраться с мыслями.

Ей совершенно не хотелось ни о чем думать. Весь тот протест, который переполнял ее, полностью исчез, сменившись тихим спокойствием, которого она уже очень давно не испытывала. У нее возникло такое чувство, будто она находится именно там, где ей следует быть.

Что было совершенно нелепо.

Однако ее тело было переполнено наслаждением, и ее руки невольно поднялись, чтобы прикоснуться к нему, потому что это казалось уместным и правильным. Его килт скользнул по нежной коже ее бедра, что заставило ее открыть глаза и посмотреть на него.

— Вы наслаждения не получили.

Он по-прежнему был полностью одет, как только она заговорила, он тут же сел и стянул с нее второй сапожок. Это заставило ее вспомнить об их ссоре. Он встал, затем повернулся и укрыл ее одеялом — так нежно и заботливо, что она совершенно растерялась.

Опять крайности. Он нежный и суровый. Пришлось признаться, что ей нравятся обе стороны его характера.

— Я не понимаю вас!

«И моей собственной реакции».

Он посмотрел на нее так, словно пытался запечатлеть в памяти каждую ее черточку. И когда он закончил свой осмотр, во взгляде его светилось удовлетворение.

— Доверия потребовать нельзя, милая. Слишком многие мужчины считают, что жены им доверяют, когда на самом деле они испытывают только страх. Напуганные отцами и священниками, они неподвижно лежат в постели и подчиняются, а на самом деле содрогаются от страха и отвращения. Такой была моя первая жена, и я дал себе клятву, что никогда не повторю этой ошибки и не уложу к себе в постель женщину, которая боится быть с мужчиной.

— У вас есть жена?

Джемма похолодела от ужаса.

— Нет. У меня была невеста, которой неприятно было быть женой, поэтому я отпустил ее в монастырь, когда она меня об этом попросила. Она говорит, что очень там счастлива, а церковь расторгла наш союз, чтобы она смогла стать невестой Христовой.

Джемма резко села на кровати. Ее глаза округлились от ужаса. Она крепко прижала к себе одеяло, чтобы скрыть свою наготу.

— Не надо так смотреть на меня, Джемма. Тебя не пороли и не ломали, убеждая, что женщины пришли в этот мир для того, чтобы ублажать мужчин, не получая при этом никакого удовольствия. Твоя страсть вполне естественна: именно такой создал тебя Бог, и именно такой я хочу тебя видеть.

— И что же это было? Какая-то непристойная проверка? Чтобы вы смогли убедиться в том, что я достаточно страстная и смогу вас удовлетворить?

Он расхохотался. Этот резкий торжествующий смех, показался ей нестерпимо высокомерным.

— Да, вот именно. Ухаживание отчасти для того и нужно, чтобы понять, что ты за женщина. Я вовсе не хочу попасть впросак, убедившись, что моей жене неприятны ласковые прикосновения, причем уже после того, как священник благословит наш брак. — Его лицо потемнело. — Один раз я уже оказался таким дураком, больше не хочу.

Значит, он нисколько не раскаивается в том, что сделал. Непредсказуемый шотландец!

— Раздевать меня — разве это ухаживание!

Он сверкнул глазами.

— Для меня — да. Я не безбородый юнец, чтобы удовлетворяться робкими поцелуями. Да и тебе не понравилось бы, если бы я таскался за тобой, умоляя о внимании. Ты слишком горяча для этого, Джемма. Втайне тебе ведь хочется, чтобы тобой овладели. Разве не так?

— Тогда зачем было останавливаться и окончательно опозорить, чтобы меня больше никто не захотел взять в жены?

Возможно, не следовало задавать этот вопрос, однако ей необходимо было узнать ответ на него. Он не давал ей покоя, терзал ее, так что она не смогла справиться с желанием выяснить до конца его намерения.

Он выпустил ее подбородок и поймал ее руку. Решительно, хоть и не грубо, притянул ее себе под килт и прижал ее пальцы к своей мужской плоти. Его тело оказалось жарким и твердым — и Джемма ощутила невольную дрожь.