Похищенная

Все еще не теряя надежды установить контакт с Пейдж, я мысленно составила список вопросов, которые планировала задать Альфе. О собственном превращении я мало что помнила. Не забылось только, как Джереми объяснял, что обезболивающих дать не может, «природа должна все сделать сама» (он твердил это постоянно). Один-единственный раз он прибегнул к помощи медикаментов. Почему — неизвестно, но ведь это означает, что его правило допускало и кое-какие исключения! Так какие же? Как я узнаю минуту, когда не давать Бауэр транквилизатор станет опасней, чем усыплять ее? А ремни и бинты? «Слишком туго», «слишком свободно»… где граница между этими крайностями? Безумие придаст Бауэр сил, но представляет ли она угрозу для опытного, здорового оборотня — то есть меня? И еще слюна. При обычном укусе в кровь человека попадает ограниченное количество слюны. Бауэр вогнала себе ударную дозу. Стоит ли беспокоиться на этот счет? Не возникнут ли какие-то осложнения из-за того, что слюну ввели путем инъекции? Джереми все это знает, мне необходимо посоветоваться с ним.

Разговор так и не состоялся. Я, как могла, отгоняла дремоту, но после полутора суток бессонницы и стресса, силы мои были на пределе. Пейдж на связь не вышла.

Следующий день начался с череды разнообразных приступов. Сначала Бауэр били судороги. Потом она чуть не задохнулась: глотка у нее распухла, шейные мышцы стали толще — началось превращение человека в волка. Однако анатомия Бауэр была к этому еще не готова: снаружи шея изменилась, а все, что находилось внутри — дыхательное горло, пищевод и так далее — осталось прежним, человеческим. Подробностей не знаю, я не врач, а Кармайкл растерялась. Пугало другое: Бауэр вообще перестала дышать. Если бы мы занялись выяснением причин, она бы попросту умерла. Я запрокинула женщине голову — дыхательные пути при этом распрямились — и стала усиленно массажировать ей шею, стараясь вернуть той очертания, присущие человеку. Это давало результаты, но слишком медленно. Кармайкл беспокоило, что у пациентки разовьется кислородное голодание. Я с ней согласилась, и в итоге докторше пришлось провести экстренную трахеотомию. Ничего увлекательнее в жизни не видела. Наконец угроза миновала, и мы вздохнули с облегчением… на какое-то время.

У переезда в лазарет оказалось больше преимуществ, чем поначалу думалось. Я не просто была этажом ближе к свободе — главное, что через день люди стали относиться ко мне примерно так же, как и к Тесс. Из заключенной я сделалась помощницей врача, занимающей в общей иерархии довольно скромное положение и по этой причине никому особо не нужной. Иными словами, моей персоны стеснялись не больше, чем мебели, и спокойно вели при мне любые разговоры. Матасуми беседовал с Кармайкл, охранники болтали между собой, Тесс заигрывала с симпатичным уборщиком — рты не закрывались, а я усердно слушала. Просто поразительно, что удалось таким образом вызнать — начиная с отдельных сведений об устройстве комплекса и его организационной структуре и кончая всякой ерундой вроде сплетен об охранниках, любящих отлынивать от работы. Очаровательно.

Кроме того, немного позже я повидалась с Арменом Хэйгом, а также со жрецом Водун Кертисом Заидом — он, вопреки моим опасениям, счастливо здравствовал. Впрочем, с ним у меня не сложилось. Если Бауэр не врала и Лие действительно удалось подружиться со жрецом, то в искусстве общения ей поистине не было равных. Я попыталась завязать с ним разговор, однако даже на тривиальное «доброе утро» он ответил молчанием и злобным взглядом. Нет, из него союзник никакой. Армен, напротив, внушал большие надежды. Он не только планировал побег и готов был принять мою помощь, но и прилежно выполнял домашнее задание. Психиатр многое вызнал о системе безопасности, графике смены охраны и планировке здания. Более того, он умудрился передать мне всю эту информацию под носом у Кармайкл, ненавязчиво вплетая ее в банальную болтовню, так что ненужных подозрений ни у кого не возникло. Наблюдательный, спокойный, умный мужчина — ну просто идеал… в смысле, для партнера по побегу.

ИСХОД

Через несколько часов у Бауэр начался очередной приступ судорог, но в конце концов мы ее усмирили. Мне почему-то не сиделось на месте — я блуждала по лазарету из угла в угол, без нужды дотрагивалась до мебели, вертела в руках инструменты и, наконец, чуть не снесла одну из медицинских тележек. Кармайкл оторвалась от своих бумаг.

— Может, присядете? — раздраженно бросила она. — Не хватало еще, чтоб вы что-нибудь сломали.

Я подошла к стулу, взглянула на него — и стала изучать капельницу Бауэр.

— Не… — начала докторша.

— А что вы такое ей вливаете?

— Это общеукрепляющий водный… — Кармайкл умолкла на полуслове, потому что я уже потеряла интерес к капельнице и переключилась на монитор, по которому с пиканьем ползла синусоида сердечного ритма Бауэр. — Что, скоро у вас Преображение?