Похищенная

— Неужели? Чего сложного-то? Замотаться в местную паранджу с головы до ног, изображать бессловесное приложение к его сверхбожественной сущности, молчать и не отсвечивать — да раз плюнуть!

— Все гораздо сложнее. Принц Онезис является единственным наследником Тарианской империи и владеет одним из самых роскошных лайнеров Межгалактического Союза. «Сиберион» единственный в своем роде. Вот уже много лет Его Высочество путешествует на нем, собирая вокруг себя представителей разных рас. На его приемах можно встретить все сливки межгалактического сообщества, и любое отступление от этикета может быть расценено им как публичное оскорбление Тарианской империи.

Последние слова андроида заставили Ингу задуматься. Этот званый ужин для нее не просто шанс увидеть межгалактическую элиту своими глазами. Мало ли, что может случиться на этом приеме. Кто знает, где нас поджидает его величество случай, но отказываться от подобной возможности станет только дурак.

— Да? — она заинтересованно выглянула из кокона. Критическим взглядом окинула грудь блондинки, натянувшую вырез платья. — А чем еще, кроме тарианского этикета можешь порадовать?

— Что именно вас интересует?

— История, законы, традиции.

— Информация по интересующим данным загружена частично.

— Отлично, — Инга потерла ладони. День обещался быть интересным. — Вот с этого и начинай.

* * *

Оказалось, тарианцы весьма своеобразная раса, которая делится на несколько внутренних каст. Высшая каста — амоны. Когда-то, около десяти тысяч лет назад, их наука достигла небывалого расцвета. Они смогли усовершенствовать свои тела, продлить жизнь, избавиться от старости и болезней и даже увеличить силу разума. Именно последний факт наделил их способностью управлять материей и превращать энергию в массу.

Но за это могущество пришлось дорого заплатить: за очень долгую жизнь — отсутствием полноценных детей, за сверхспособности — добровольным отказом от чувств и эмоций. Сила, которую они получили, оказала им плохую услугу. Они использовали ее как оружие, и это оружие обернулось против них самих. Однажды развязав очередную войну, они превратили свою планету в пылающий факел.

Эта событие произошло больше семи тысяч лет назад, но с тех пор Тариан был ничем иным, как маленькой тусклой искоркой, затерявшейся между белым гигантом Аммораном и красной звездой Ратсом. А вокруг него в автономных космических станциях, называемых Домами, проживали остатки некогда великой расы.

Но амоны были не единственными обитателями этих Домов. Как раз наоборот, самих амонов осталось очень мало, они составляли меньше процента тарианского общества и почти все так или иначе были связаны с императорской семьей. Вторыми по численности являлись теркхаи — дети от связи амонов с наложницами низших каст.

Как объяснила Стелла, теркхаи рождались только мужского пола. Они были внешне похожими на своих отцов, но не обладали ни их способностями, ни их долголетием, а еще были абсолютно бесплодны. Зато имели с отцом ментальную связь. Из них создавали личные гвардии, охрану или телохранителей для Высших амонов, ведь такая охрана никогда не предаст, а в нужный момент даже пожертвует жизнью ради отца.

Но основное население космических Домов составляли низшие касты — омраны и омрани — мужчины и женщины. Они были серокожими, с жесткими черными волосами и красными зрачками. И, как поняла Инга, именно омраны составляли экипаж «Аламаута». Это они следили за ее адаптацией в лаборатории, они принесли ей первый хатсан. И это именно им было запрещено разговаривать с ней. Потому что она — ливарри.

Ливарри в иерархии тарианского сообщества стояла отдельной строкой. Но у Стеллы оказалось слишком мало информации на этот счет. «Женщина другой расы, адаптированная под нужды амона», — это все, что она выдала Инге. Какие бы вопросы девушка не задавала, как бы не пыталась выяснить значение этого термина — андроид отвечала только одно:

— Запрашиваемая информация отсутствует в базе данных.

И такая секретность наводила на размышления.

Зато теперь все части мозаики понемногу начали складываться в одну большую картину.

— Значит, Алларду и всем амонам под страхом смерти запрещено испытывать душевные волнения, — подытожила Инга спустя несколько часов. — Они что-то колют себе, чтобы заглушить чувства, постоянно проходят проверку на уровень эмоций, а тех, кто ее провалил, ждет принудительная стабилизация. Правильно я поняла?

— Да, госпожа.

Заложив ногу на ногу и покачивая туфлей, чудом державшейся на кончиках пальцев, Инга лежала на полу, на ворохе одежды, пока Стелла наводила ревизию в нефе, подбирая ей платье для будущего приема.

Очередной день пребывания в адмиральской каюте клонился к закату, но сегодня Аллард здесь так и не появился. И Инга надеялась, что поужинает без него, в компании Стеллы, к которой уже начала привыкать.

— А принудительная стабилизация это, по сути, полное стирание памяти.

— Да, госпожа.

— Жестко у них…

— Чем больше сила, тем жестче должны быть ограничения, контролирующие ее.

— А как же свобода выбора?

— Это самое опасное оружие во вселенной. Оно заражает умы.