Похищенная

— Это был кронпринц, — произнес Аллард тоном, от которого Инге стало не по себе. — Он догадывается, что ты солгала.

— И?.. — девушка прищурилась, ожидая подробностей. — Чем все это грозит?

— Сознательная ложь наследнику трона?

И снова в бесстрастном голосе Алларда мелькнула усмешка. Инга не могла ошибиться: у этого ледяного тарианца все-таки были эмоции!

— Нет, то, о чем я солгала. Почему принц спросил именно это: что я чувствую, касаясь тебя? Что это значит?

Она не успела уклониться, только вжалась спиной в бордюр, когда Аллард протянул руку и двумя пальцами взял ее за подбородок. Еще мгновение — и темная бесстрастная маска нависла над ее лицом, точно изучая его или пытаясь что-то в нем отыскать.

— Ты ливарри, — услышала Инга тихий голос адмирала с чуть хрипловатыми нотками. Голос, в котором чувствовалось напряжение. И от этого голоса по ее телу пробежала слабая дрожь, а низ живота сладко заныл. — Моя ливарри. Я должен был держаться подальше от тебя во время полета, но поддался гордыне. Решил, что смогу приручить тебя, если ты будешь рядом. Хотел увидеть покорность в твоих глазах. Но не учел небольшой нюанс.

Он погладил ее по губам, и девушка почувствовала предательское тепло, разливающееся внизу живота.

— Какой? — еле слышно выдохнула она, не в силах отвести взгляда от завораживающей черноты, в глубине которой мерцали крошечные красные искры.

— Моя воля оказалась не настолько сильна, как я думал, — в голосе Алларда мелькнула скрытая горечь. — Температура тела амона растет пропорционально его эмоциональной нестабильности. Жар, который ты чувствуешь — признак моей нестабильности.

— И… что это значит?

— Это значит, что я опасен. Сила, которой мы обладаем, накладывает особые обязательства. В моем случае — добровольный отказ от эмоций. Но ты разбудила их, теперь они требуют выхода, и скоро наступит момент, когда я уже не смогу держать их в узде.

— И что будет тогда?

— Все, что угодно. Но ни один амон этого не допустит. Мы уже разрушили свою планету, поддавшись эмоциям. Меня отправят на принудительную стабилизацию.

— И ты опять станешь холодным тупым ублюдком?

— Почти.

Да, в голосе тарианца звучали эмоции. Он больше их не скрывал. И в какой-то момент Инга поняла, что он нравится ей таким — живым, человечным, со своими слабостями и недостатками. Какой бы сволочью он не был по отношению к ней, но в этот момент ее сердце позорно дрогнуло. Ей на мгновение стало жаль этого сильного мужчину, который открыто признался в своих слабостях.

— Но ведь это можно как-то исправить?

Не отдавая себе отчета, она положила руки ему на плечи.

— Можно. Ты можешь это исправить, если ляжешь со мной.

Очарование разлетелось на мириады холодных осколков.

Вздрогнув, Инга вырвалась из его рук. Сочувствие, только что наполнившее ее сердце, растаяло без следа. Возникшее возбуждение — разозлило. Да этот гад просто играет с ней!

— Стоп-стоп-стоп! — она выставила вперед ладони, точно надеялась удержать ими тарианца на расстоянии. Но он не сделал даже попытки приблизиться к ней. — Это что, новый способ затащить девушку в койку? Оригинально!

— Нет. Если бы все было так просто, я бы давно взял тебя. Для этого мне не нужны ни твое согласие, ни ухищрения, к которым прибегают ваши мужчины.

А вот это уже прозвучало как оскорбление. Инга поджала губы, испепеляя его ненавидящим взглядом.

— Тогда в чем проблема? — бросила с вызовом. — Что помешало?

— Закон. Сначала я должен представить тебя членам семьи и Дому.

— Ах, да, особенно твоей невесте — благородной амани, — Инга саркастично скривилась. Напоминание о гипотетической невесте неприятно кольнуло, еще больше раздувая огонь ущемленной женской гордости. — Как же мы забыли о ней! То есть, без благословения женушки ты даже трахнуть меня не можешь?

— Грубо, но верно.

— Ну, ты и мерзавец!

Охваченная гневом, она замахнулась. Не задумываясь, не представляя последствий, вскинула руку.

Где-то на краю подсознания вспыхнуло ожидание: вот, сейчас он схватит ее, вывернет локоть или просто уклонится с траектории. Но нет. Аллард не остановил, не двинулся с места. Ее ладонь взлетела вверх, рассекая воздух, и ударила хлестко, наотмашь. Прямо в темную пустоту.

Защитный экран тарианца оказался бесплотным, точно сгущенный дым. Пальцы Инги на мгновение прикоснулись к его лицу, к его пылающей сухой коже, шершавой и немного колющей, будто покрытой короткой щетиной или чешуйками.

Но отдернуть руку она не успела. Реакция адмирала оказалась куда быстрее. В одну секунду он накрыл ее пальцы своими, удерживая их прижатыми к обжигающей коже. А потом сделал то, от чего у Инги что-то перевернулось внутри.

— Ты права, — произнес он опустошенным голосом. — И если тебе от этого станет легче, я не горжусь тем, что сделал с тобой.

Мягко сжав ее пальцы, он поднес их к губам.

Легкое касание — и она вновь свободна. Стоит, бессильно опустив руки, и смотрит, как он уходит. Опять уходит, ничего не объяснив. Видимо, считает, что она слишком примитивная, чтобы понять.

— Тебе лучше вернуться в каюту, — он все-таки обернулся на пороге оранжереи.

— И что я там буду делать одна?