Похищенная

— Чудо, — протянув руку, он провел по ее щеке, и Инга с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть его прохладной ладони. Словно почувствовав ее состояние, Аллард на секунду задержал на ней внимательный взгляд. — Помнишь, я говорил, что амоны не могут прикасаться друг к другу? Мы словно магниты с одинаковым зарядом. Но с тобой все иначе. Ты не только приняла в себя лишнюю амуэ, ты изменила ее.

Его ладонь невесомо скользнула вниз, на секунду коснувшись ее шеи, потом груди и, наконец, замерла на животе чуть ниже пупка.

— И… что это значит?

— С тобой мне не нужна стабилизация, ты самый лучший стабилизатор, который только можно представить. Теперь мне не страшна никакая проверка. Но есть одно «но»…

Инга нервно сглотнула.

— Какое?

— Я нарушил все законы Тарианской империи.

Это было сказано таким тоном, что она не сразу нашла, что ответить.

На минуту в коконе повисла напряженная тишина. Закусив губу, Инга смотрела, как Аллард медленно поглаживает пальцами ее впалый живот. Его бледно-голубая ладонь, окруженная легким сиянием, выделялась на фоне ее собственной кожи, в которой доминировал пепельный оттенок. И ей пришло в голову, что его кожу можно сравнить с чистой водой, а ее — с зимним небом, затянутым облаками.

Подняв глаза, Инга отыскала взглядом его лицо. И снова, в который раз, ей стало жаль этого мужчину, обладающего поистине безграничной силой, которая выжигала его изнутри. Что бы между ними не происходило сейчас, она не хотела нарушать эту хрупкую связь. Наоборот, ей хотелось взять его руки в свои, сжать в ладонях и с чувством сказать: «Все будет хорошо!»

Но Аллард вряд ли оценит этот порыв. Тарианцы в погоне за властью лишили себя всех маленьких слабостей, что делали их людьми. Они лишили себя человечности. И Аллард один из них. Ей нельзя забывать об этом.

— Все законы созданы для того, чтобы их нарушать, — чуть слышно произнесла она.

— И нести наказание, — добавил Аллард с короткой усмешкой.

Девушка непонимающе нахмурилась.

— Но ты же сказал, что теперь тебе не страшна никакая проверка?

— Да, это так. Если только никто не поймет, что случилось. Но дело не в этом.

— А в чем?

— Наши законы появились не просто так. Какими бессмысленными они бы тебе не казались, поверь, для каждого есть причина.

— В смысле?

— Я не должен был делать это с тобой до прибытия в Дом. Ты могла умереть. Амуэ смертельно опасна, а я не контролировал себя в момент соития.

— А в Доме что-то изменилось бы? — Инга недоверчиво хмыкнула. К чему теперь говорить об опасности, если все обошлось?

— Да. Там есть амани.

Он вспомнил о невесте без особого энтузиазма в голосе, но в Инге его слова пробудили холодную ярость. Что-что, а упоминание о том, что Алларда ждет невеста, оказалось очень болезненным. Горло сжал неприятный комок, на глаза навернулись слезы. Неужели ему нужно было напомнить о ней именно сейчас, когда они только-только разжали объятия? Неужели все, что между ними произошло — для него не имело значения?

Оттолкнув его руку, она подтянула ноги и села, обхватив колени руками. Но ее отчуждение не прошло незамеченным.

— Что случилось? — Аллард качнулся в сторону девушки, ловя ее взгляд.

— Ничего, — буркнула Инга, отворачиваясь.

Нет, она вовсе не собиралась плакать и уж точно не хотела его жалости! Но чертовы слезы сами взялись откуда-то, и теперь ей нужно было их скрыть.

— Ты сейчас врешь. — Пальцы Алларда сомкнулись на ее подбородке. Мягко, но твердо заставили поднять лицо вверх. — Почему?

Она упрямо опустила глаза.

— Догадайся!

— Я не хочу гадать о причинах твоего настроения. Будет лучше, если ты сама скажешь, чтобы между нами не было недомолвок.

Его слова заставили ее расхохотаться едким, нерадостным смехом.

— Недомолвок? — переспросила Инга, отмахиваясь от его руки. — Это так называется? А что насчет амани, которая тебя ждет? Как в вашу счастливую супружескую жизнь вписываюсь я?

Ей не нужно было видеть его лицо, чтобы почувствовать, что он помрачнел. В одно мгновение, стоило ей лишь произнести эти слова, как воздух вокруг моментально сгустился и потемнел. И сияние, окружавшее тарианца, приобрело грозовой оттенок.

— Эта амани, которая меня ждет, — произнес он, отчеканивая каждое слово металлическим тоном, — жизненная необходимость.

— А я? — крикнула она с надрывом, перебивая его. — Кто тогда я?

Он не торопился ей отвечать.

Стиснув зубы, Аллард рассматривал девушку, сидевшую перед ним. Теперь, когда слияние было полным, когда их обоих замкнула единая цепь амуэ, он мог подумать о том, как рисковал, поддавшись желанию. Кому, как ни ему было знать, чем это может грозить. И дело вовсе не в наказании, дело в последствиях.

Его земной ливарри повезло, она осталась жива и даже не слишком пострадала. Он назвал это чудом. Но все могло быть иначе. Ее могло просто испепелить, разнести на атомы, уничтожить, и все лишь потому, что он не смог удержать в узде свою похоть!

— Скоро ты сама поймешь, зачем мне нужна, — произнес он так тихо, что она едва расслышала. — И когда это произойдет… Надеюсь, ты не возненавидишь меня еще больше, чем ненавидишь сейчас.

Глава 21