Похищенная

Инга вспомнила, что это было. Тогда она впервые увидела принца на экто-экране.

— Жаль, что земляне запрещены к вывозу на другие планеты, — знакомое слово заставило Ингу прислушаться к Онезису. Тот говорил с явным сожалением в голосе. — Ваши эмоции настолько непредсказуемые, настолько неповторимые, что буквально пьянят. Меня предупреждали об этом, но я не верил. Пока не почувствовал сам. Там, на Земле, в «Тайных желаниях». Это было божественно… — принц издал легкий вздох. — Думаю, многие из нас пошли бы на любые безумства, лишь бы иметь возможность хоть изредка наслаждаться этим коктейлем.

— И Аллард?

Инга сама не знала, что заставило ее это сказать. Но она замерла, ожидая ответ.

— Аллард? — принц нагнулся, будто желая разглядеть ее лицо сквозь густой асхан. — А что Аллард? Разве он отличается чем-то от нас?

Это был риторический вопрос. Онезис не ждал на него ответа. Все это время он наблюдал за девушкой, пропускал через себя ее эмоции, отфильтрованные нервной системой теркхаев и усиленные мыслеобразами абийянок. И они были подобны изысканному букету, который он пробовал только раз.

В «Тайных желаниях».

Тогда, на Земле, он не верил, что такое возможно.

Да, амоны всегда могли чувствовать эмоции привязанных к ним теркхаев, если хотели. Сам Онезис не раз наслаждался всплеском эмоций, когда кто-то из его сыновей уединялся с парочкой послушных омрани. Зачастую он сам провоцировал такие встречи, желая до отказа насытиться ярким оргазмом. Иногда ему хотелось чего-то острее, и тогда кто-то из провинившихся сыновей должен был испытать на себе всю силу его извращенной фантазии.

Его Высочество ни в чем себе не отказывал, как впрочем, и многие из его окружения. Для них чужие эмоции были яркой приправой к обыденной жизни.

Когда обнаружили абийян, амоны тут же сделали их своими ручными зверьками. Еще бы, когда такой полуразумный зверек трется у твоих ног, изливая на тебя бесконечный поток мыслеобразов, приправленных первобытными эмоциями, то просто тонешь в этом потоке, испытывая дикий, невероятный восторг.

Онезис познал и это.

Но то, что ему пришлось испытать на Земле, повергло его в чувство, подобное шоку.

Люди придумали инструмент, позволяющий ощущать эмоции другого мыслящего существа. Они продавали эмоции собственных женщин, ведь у землянок, как оказалось, очень низкий порог чувствительности, и ничего не стоит вызвать у них как всепоглощающий ужас, так и острое удовольствие на грани боли. А боль и страх, как известно, самый мощный наркотик.

Он вызывает почти мгновенное привыкание.

Адреналин.

Тот человечек с потными руками и бегающими глазками, который встречал их у входа в здание Корпорации, называл это именно так. Он говорил, что многие расы вселенной даже не знают, что это такое. И его задача, как главы вирт-отдела, познакомить их, тарианцев, с этим невероятным изобретением земной эволюции.

Онезису было плевать на слова этого человечка. Для него это было очередным развлечением и не больше. Но то, что случилось потом, когда его энергетические волны были настроены на тета-излучение неизвестной девушки, которую он ни разу не видел, принц бы смог описать одним словом.

Эйфория.

Это была она.

Такой бури он не испытывал еще никогда.

Она накрыла его с головой, будто лавина, лишила воли, сковала по рукам и ногам. Прошла по его телу, будто раскаленная лава, заставляя запеть каждое нервное окончание.

Впервые в жизни Его Высочество ощутил столь мощный поток эмоций, что их отголоски жили в нем до сих пор.

И вот теперь у него на борту единственная землянка.

Лакомый кусочек. Запретный плод, принадлежащий адмиралу Сорн Дайлеру. Его ливарри — неприкосновенная личная вещь.

Увидев ее наяву, ощутив через призму теркхаев, Онезис понял только одно: это сокровище не для всех. Оно для него.

— Адмирал Сорн Дайлер, — протянув руку, он поманил Алларда, который все это время стоял за спиной Инги, буквально в двух шагах. Тот приблизился, пройдя мимо застывшей девушки, словно тень, и, опустившись на одно колено, приложился лбом к протянутой царственной кисти. — Ты счастливец, мой адмирал. Твоя ливарри великолепна. Я уверен, ей не будет равных во всех ста двадцати Домах.

— Спасибо, Ваше Высочество, — Инга услышала глухой голос Алларда.

Тарианец прятал лицо под маской, но вот спрятать эмоции ему становилось все труднее с каждой минутой. Препарат, который он принял, их угнетал, но его действие не было бесконечным.

— Не благодари. Ты еще не знаешь, что я попрошу в счет твоего долга.

Инга увидела, как Аллард резко вскинул голову вверх. Словно хотел поймать взгляд принца или пробиться сквозь его маску и увидеть лицо.

И от этого жеста девушке стало не по себе.

— Ты предан Империи, Аллард, не так ли? Ты готов умереть за нее, как и все твои предки, — продолжал Онезис бесстрастным тоном. И тому ничего не оставалось, как только согласно кивнуть. — Они отдавали жизни на благо короны. Но я не стану просить о такой жертве. Моя просьба будет гораздо скромнее.

Аллард молчал, понимая, что в словах принца таится коварный подвох. Онезис загнал его в ловко расставленную ловушку.