Похищенная

Шайен прошла в одиночестве примерно полчаса, как вдруг услышала за собой какое-то движение в глубине деревьев. Кто-то пробирался по лесу, совершенно не скрываясь. На этот раз не было никаких сомнений в причине шума.

Какой-то человек с каждой секундой подходил ближе и ближе.

Испуганная Шайен неловко заметалась в поисках какого-нибудь укрытия. Она нащупала какую-то группу растительности, что-то вроде низких кустов. Раздвинув ветки, девушка ползком пробралась под куст, не обращая внимания на царапающие лицо и шею сучки и тут же намокшие от липкого снега колени. Оказавшись в укрытии, она не перестала тревожиться: вдруг ее серебристый пуховик виден среди веток? Не торчат ли ноги в кроссовках?

Звук шагов нарастал и нарастал. Шайен расслышала чье-то прерывистое дыхание. Это был мужчина. Девушка точно знала, что это не заблудившийся охотник. И точно не тот, кто пришел ее спасти: тогда они выкрикивали бы ее имя. Значит, это был кто-то из тех троих. Но вот кто? Рой, Тиджей или Джимбо? Не все ли равно, кто из них ее убьет? Шайен вспомнила отвратное дыхание напавшего на нее Тиджея. Как знать, может, самое ужасное не сама смерть, а то, как долго ее придется ждать.

Сидеть неподвижно, чуть дыша, когда каждая частичка тела вопила: «Беги!», было почти невыносимо. Сколько там выпало снега? Не вели ли ее следы на снегу прямо к кустам, как указатель?

Шайен изо всех сил сдерживала дыхание, но вдруг почувствовала подступивший кашель. Она попыталась не поддаться приступу, закусила губы, из глаз полились слезы. Надо сдержаться, закашлять сейчас – все равно что подписать себе смертный приговор. На языке проступил соленый вкус потекшей из губ крови.

Но все же тишину сотряс ее надсадный, рвущийся наружу кашель.

Судя по звуку шагов, тот человек направился прямо к ней.

– Нет! – закричала Шайен. – Нет! Нет! – причитала она, в то время как чьи-то сильные руки выдернули ее из кустов и поставили на ноги. Чья-то загрубелая рука зажала ей рот, Шайен пыталась сопротивляться, вырывалась и пиналась, но это только ослабляло и так достаточно обессилевшее тело.

– Шайен! – услышала она. – Тсс! Тихо, успокойся.

«Гриффин?» – узнала она голос парня и снова закашлялась. Тот отпустил ее и отошел на шаг.

Приступ кашля был таким сильным, что она раскачивалась вперед-назад. Наконец девушка восстановила дыхание и воскликнула:

– Ты жив!

Странно, но она испытала огромное облегчение от того, что не убила его.

– Если и жив, то твоей заслуги в этом нет, – резонно заметил Гриффин.

Тут Шайен осознала всю тяжесть ситуации, в которой оказалась.

– Верно. Они послали тебя за мной, да? – сказав это, Шайен поняла, что нет никакого смысла убегать или драться. Она старалась как могла. Сделала все возможное, но этого оказалось недостаточно.

– Давай, вперед. Делай то, за чем пришел, – глубоко вздохнув, сказала она и вся сжалась.

– О чем ты? – не понял Гриффин. – Делать что?

Шайен тоже не понимала: чего он ждет, почему не нападает?

– Ты же пришел меня застрелить, разве нет? Ну так стреляй.

– С чего ты взяла, что я собираюсь в тебя стрелять?

– Да ладно, что ты прикидываешься? Тиджей сказал, что меня убьют. У вас выхода другого нет, кроме как меня убить, чтобы я не выдала вас копам.

Шайен нервно сглотнула. Еще секунда и она готова была молить о пощаде. Умереть так, скуля о пощаде и истекая кровью, – нет, это не для нее. Девушка собрала все свои силы и постаралась сказать как можно отчетливее:

– Ну же. Делай, что должен. Не медли.

Потом она глубоко вздохнула и закрыла глаза, чтобы оказаться в полнейшей темноте. Шайен представила лицо своей матери и мысленно к ней обратилась: «Мама, я уже иду к тебе».

Повисло долгое молчание. Но прервалось оно не выстрелом, а словами Гриффина, который с досадой в голосе произнес:

– Я пришел, не убивать, а помочь тебе. Решил сделать это сам по себе. Но не думаю, что Тиджей, Джимбо или отец на моей стороне. Так что пошли отсюда скорее. Доберемся до дороги, остановим какую-нибудь машину и поедем в полицию.

– Что? Ты хочешь мне помочь? После того, что я с тобой сделала?

– Я, конечно, дико взбесился: очнулся, а на башке кровавая шишка с яйцо размером, и больно так пульсирует при каждом ударе, – с обидой в голосе сказал Гриффин. – Я ведь как раз хотел тебе помочь, уже все придумал. Если бы ты немного подождала, я бы сам тебя разбудил, у меня даже будильник был заведен. А не сказал я тебе, потому что боялся, ты как-то себя выдашь, проговоришься. Ну и не думал я, что они сделают с тобой что-то плохое. Не думал. Но вот когда ты меня шандарахнула гаечным ключом, я понял, что, если даже ты так сделала, то они и подавно не остановятся. И отец мой тоже. В общем, наивно было думать, что они тебя просто отпустят. Ну тогда и решил: чем сидеть и ждать дома – пойду тебя искать. А потом снег пошел, ветер усилился: по такой погоде бродить слепой по лесу, да еще и с воспалением легких… Прямо скажем, на побег идея не тянет.

Гриффин прервался, потом, горестно вздохнув, спросил:

– Неужто ты подумала, что я какой-то там безжалостный убийца?