Похищенная грешником

Когда я захожу на кухню, чтобы взять бутылку воды, и нахожу Низу работающей в одиночестве, я спрашиваю:

— Где Лара?

Женщина, которая для меня как вторая мать, издает недовольный звук через нос, затем пригвождает меня хмурым взглядом.

— Она отдыхает. Ты ведь помнишь, что ее подстрелили меньше двух недель назад, верно?

Как я могу забыть? Это я в нее стрелял.

Не отвечая, я открываю холодильник и беру оттуда бутылку.

— Лара прошла через ад. Тимон Мазур – отброс общества, — начинает ругаться Низа, явно расстроенная.

Прислонившись спиной к стойке, я делаю глоток воды, мой взгляд останавливается на Низе. Как только ее что-то расстроило, все, что ты можешь сделать, это слушать, пока она выкладывает все, что у нее на уме.

— Я никогда никому не желала зла, но я надеюсь, что ты найдешь этого монстра и заставишь его заплатить.

Моя бровь приподнимается.

— Тебе, должно быть, очень нравится Лара, раз ты жаждешь крови ради нее.

Низа роняет тряпку, которой вытирала стойку, упирает кулаки в бока и смотрит мне в глаза.

— Мое сердце обливается кровью за бедную девушку, Габриэль Бей. Наблюдать за ее борьбой нелегко. Она продолжает спрашивать, не будет ли у нее неприятностей, и она до смерти напугана тем, что ты ее накажешь.

Вероятно, это еще из-за того, что я угрожал ее жизни.

— Она привыкнет к тому, как мы здесь все делаем, — бормочу я, уже снова раздражаясь, хотя Лары нет на кухне. Одного упоминания об этой женщине достаточно, чтобы заставить меня почувствовать разочарование. Это действительно начинает меня беспокоить.

— Знаешь, — Низа подходит ближе, выражение ее лица становится таинственным, когда она оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни, — Лара даже не плачет. Она борется с этим так усердно, что мне хочется плакать за нее.

Вздохнув, я ставлю бутылку на стойку и скрещиваю руки на груди.

— Почему мне кажется, что ты хочешь, чтобы я решил проблему?

Низа тычет в меня пальцем.

— Потому что она в ужасе от тебя, Габриэль Бей. Просто скажи Ларе доброе слово и убеди ее, что ты не будешь бить ее, если она случайно разобьет тарелку. Это неправильно, когда кто-то живет в таком страхе.

Эта женщина становится большей проблемой, чем я ожидал. Она уже обвела Низу вокруг своего пальца.

— Я дал ей работу, кровать, где можно спать, и еду, чтобы есть. — И я, блять, пощадил ее жизнь. — Я сделал больше, чем она заслуживает.

Низа начинает моргать, ее голова откидывается назад, как будто я физически ударил ее.

— Аллах Аллах! Из-за тебя чуть не убили Лару Ханым. Ты практически похитил ее и привез сюда. Конечно, это твоя обязанность заботиться о ней. Мы с Алией Ханым воспитали тебя лучше, чем это!

Я снова вздыхаю, понимая, что этот спор мне не выиграть.

— Хорошо, я скажу ей, что не буду ее бить. Счастлива?

Низа бросает на меня взгляд, полный предупреждения.

— Evet. А теперь поторопись и уходи, чтобы я могла приготовить завтрак, прежде чем ты начнешь жаловаться на голод.

Боже, помоги мне.

Издав смешок, я целую Низу в лоб, затем бормочу:

— Ты сводишь меня с ума.

Когда я выхожу из кухни, Низа кричит мне вслед:

— Я добавлю к твоим яйцам побольше пастрами¹⁰.

Чтобы сохранить мир в доме, я иду в комнату Лары и стучу один раз, прежде чем открыть дверь. Как и раньше, Лара сидит за столом. С широко раскрытыми глазами и видимым страхом, сковывающим черты ее лица, она вскакивает, складывая руки перед собой.

Я захожу внутрь и оглядываю опрятную комнату, вокруг нет ни единой разбросанной вещи, говорящей о том, что здесь теперь живет женщина.

Мой взгляд останавливается на Ларе, на которой надето другое платье. Оно ей не идет. Ей всего двадцать два, и то, что надела бы пятидесятилетняя женщина, нелестно смотрится на ее стройной фигуре.

Я снова вздыхаю, а затем замечаю, что ее руки дрожат. Продвигаясь вперед, я занимаю место за столом и бормочу:

— Садись, Лара.

Она мгновенно прислушивается, опускаясь на другой стул. Осторожно ее взгляд скользит по моему, прежде чем опуститься обратно к ее коленям.

Я пристально смотрю на нее лишь мгновение, задаваясь вопросом, не должен ли я просто отправить ее обратно к Мазуру, но что-то подсказывает мне не делать этого. Я смотрю на нее, пытаясь понять, почему меня беспокоит мысль отправить ее обратно.

Она бросает на меня еще один осторожный взгляд, от беспокойства ее брови сводятся вместе.

— Низа сказала мне, что ты живешь в страхе, что я побью тебя за малейшую оплошность.

На этот раз ее глаза встречаются с моими, и с выражением тревоги на лице ее губы приоткрываются, но она ничего не говорит.

Она просто выглядит чертовски напуганной.

Я смотрю в окно и глубоко вдыхаю.

— Я не нахожу радости в избиении людей, Лара. Я не так наказываю своих сотрудников.

Она кивает, и хотя я вижу вопросы, возникающие в ее глазах, она не произносит ни слова.

Эти чертовы глаза. Они такие выразительные... и раненые.

— Я никогда не ударю тебя. Ты можешь расслабиться. Я не Мазур.