Похищенная грешником

Когда она кивает, я понимаю, что все еще держу ее за шею. Нас по-прежнему разделяет всего несколько дюймов, и все же она не выглядит смущенной.

И я тоже.

Три дня заботы об этой женщине, и она каким-то образом изменила мое представление о ней. Я не уверен, кто она, но она определенно не обуза.

У нее чистейшее сердце, и оно сияет в ее голубых глазах.

Я подношу руку к ее лбу, и когда я чувствую, что он прохладный, без признаков жара, я улыбаюсь, но добавляю:

— Только потому, что ты можешь делать все, что хочешь, не значит, что я позволю тебе снова загонять себя до смерти. Постарайся действовать помедленнее. Хорошо?

— Evet.

Моя улыбка становится шире, затем я спрашиваю:

— Низа Ханым учит тебя турецкому?

Она качает головой.

— Я подбираю слова и пытаюсь их запомнить.

— Тебе не обязательно учить язык, — говорю я ей, на всякий случай, если она думала, что должна. Я откидываюсь на спинку кресла, затем спрашиваю. — Ты можешь говорить по-польски?

— Совсем немного.

— Каково было расти в доме Мазура?

Лара смотрит в окно, напряжение прорастает в морщинки вокруг ее рта.

— Это было совсем не так, как здесь.

— Ты ходила в школу?

Она кивает, ее глаза все еще сосредоточены на темной ночи снаружи.

— Только до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать.

— Значит, ты так и не закончила школу?

Качая головой, она отвечает:

— Нет.

Это самый длинный разговор, который у нас был, и я не спешу его заканчивать.

— Ты хотела бы продолжить свои занятия?

Лара обращает свое внимание на меня, затем наклоняет голову.

— Вернуться в школу? Я слишком стара.

— Ты можешь учиться онлайн.

Я наблюдаю, как она думает об этом, затем она начинает улыбаться.

— Мне бы действительно этого хотелось.

Я снова ловлю себя на том, что улыбаюсь ей.

— Я попрошу Мурата достать тебе ноутбук, чтобы ты могла учиться.

— Спасибо, Габриэль Бе... — Она замолкает в тот момент, когда я качаю головой, затем она хихикает и говорит. — Просто Габриэль.

— Ты привыкнешь к этому. — Я смотрю на свои наручные часы и замечаю, что уже почти два часа ночи. — Черт, ты, должно быть, устала.

— Нет, — быстро отвечает Лара. — Мне пришлось провести в постели весь день. Я совсем не устала.

Прежде чем я успеваю отфильтровать свои слова, я поддразниваю ее:

— Это твой способ попросить меня составить тебе компанию? — В тот момент, когда ее глаза темнеют от страха, я быстро тянусь к ее руке снова. — Я шучу, Лара.

У меня много работы, но, несмотря ни на что, я как-нибудь исправлю весь ущерб, который Мазур причинил ей.

Мои пальцы обхватывают ее, и я наклоняюсь ближе. Удерживая ее взгляд в плену, я говорю:

— Тебе не нужно меня бояться. Я хочу, чтобы ты говорила со мной так, как ты говорила бы с Низой.

Ее брови хмурятся, затем она признает:

— Это трудно.

— Что трудно? — Бормочу я, сохраняя свой мягкий тон.

— Не бояться вас.

— Почему?

— Вы мужчина. Низа мне как мать.

Господи, неужели она говорит то, о чем я думаю?

Просто чтобы быть уверенным, я спрашиваю:

— Ты боишься Мурата?

— Нет, он мой охранник.

Такое чувство, что я ищу иголку в стоге сена, когда спрашиваю:

— Чем я отличаюсь от Мурата?

— Вы спасли меня, — приходит ее простой ответ, который наносит адский удар.

— Я не спасал тебя, Лара. — Я всегда был прямолинейным и никогда не лгал. Не собираясь начинать, я признаю. — Я тот, кто стрелял в тебя.

Глава 21

ЛАРА

На протяжении всего нашего сегодняшнего разговора я начала чувствовать себя более непринужденно с Габриэлем, но я изо всех сил пытаюсь донести свою точку зрения, и это расстраивает меня.

— Вы спасли меня, — повторяю я, не зная, как еще объяснить ему, какое влияние он оказал на мою жизнь.

— Ты слышала, что я только что сказал? — Он наклоняет голову. — Я тот, кто стрелял в тебя. Я почти убил тебя.

Все еще кажется неправильным спорить, но я не могу сдержать своих слов.

— Из-за того, что вы стреляли в меня меня и привезли сюда, вся моя жизнь изменилась.

— Господи, Лара. — Он смотрит на меня так, как будто я сошла с ума. — Насколько, блять, плохо было жить у Мазура, что ты воспринимаешь то, что в тебя стреляли и чуть не убили, как благословение?

Мои глаза опускаются туда, где он все еще держит меня за руку. Я не могу сдержать дрожи в голосе, когда признаюсь:

— Вы первый мужчина, который взял меня за руку.

Он мгновенно отстраняется, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Вы первый мужчина, который не причинил мне боли. — Все хорошие эмоции, которые я испытала с тех пор, как приехала сюда, взрываются фейерверком в моей груди. — Вы спасли меня.

Габриэль пристально смотрит на меня, и я вижу, как беспокойство искажает черты его лица.

— Когда ты говоришь о боли, что это подразумевает?

Травматические воспоминания об избиениях и порках пронзают меня дрожью.

Однажды я пролежала без сознания целый день после избиения. Я не могла использовать свою правую руку в течение двух недель, и мои глаза были опухшими и закрытыми.