Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

Облегчённо выдохнув, девушка отправилась наверх, как никогда мечтая о крепком исцеляющем сне. Однако заснуть у неё не получилось. Не успела она остаться одна, как в комнату проскользнула Серафи.

— Мисс Мишель, — служанка запнулась, как будто сомневалась, стоит ли вообще об этом говорить. — Вам тут послание передали. От некой миссы. Аэлин Кунис. Сказали лично вручить вам в руки.

Туман в голове рассеялся, и Мишель воскликнула, подскочив с постели:

— Дай сюда!

Вырвав конверт из рук рабыни, пробежалась взглядом по посланию кузины Галена. Кто бы мог подумать, что ей напишет Аэлин! И тем не менее это была она.

В своём письме квартеронка умоляла о встрече, говорила, что переживает за Кейрана. Что он сейчас сам не свой и может натворить глупостей. Особенно в ночь полнолуния.

«Я не могу покинуть Блэкстоун, поэтому заклинаю вас о встрече, — писала мисс Кунис. — Приезжайте сегодня же! Пока не стало слишком поздно. Это важно. Очень! И если он дорог вам так же, как мне, Мишель, вы не оставите его в беде!».

Девушка почувствовала, как сердце уходит в пятки от одной только мысли, что Кейран может пострадать. Они ведь так плохо расстались… Наговорили друг другу столько гадостей. Сейчас Мишель отдала бы всё на свете, лишь бы повернуть время вспять и забрать свои слова обратно. Возможно, если отправится в Блэкстоун, он будет там, и они смогут поговорить. Нормально.

Она попробует всё объяснить. Расскажет о своих чувствах.

Признается.

Не побоится.

Девушка возбуждённо закусила губу. Аэлин права! Увидеться с Кейраном — вот что ей сейчас нужно! Она обязательно всё исправит и не допустит, чтобы с ним что-то случилось.

Отправиться к Донеганам! Мишель вскинула голову. Ей как можно скорее нужно вернуться в Блэкстоун!

ГЛАВА 8

— Зачем тебе понадобилось в церковь? — недоверчиво сощурилась Аделис.

Мишель заломила руки:

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Исповедаться.

— Ну так говори со мной, — мягко, но настойчиво предложила женщина.

— Со временем. Не сегодня, — покачала головой Мишель и продолжила слёзно молить: — Ма, пожалуйста, мне необходимо кому-нибудь выговориться. Очень. Попросить прощения перед Всевышним. Отец Андрес всегда такой внимательный, такой чуткий. Я знаю, он выслушает меня, поддержит советом. Отпустит мне мои прегрешения. Иначе сама я себя никогда не прощу за то, как обошлась с вами вчера вечером!

Мишель была рада, что сразу после обеда отец отправился по делам в Нью-Фэйтон. Двоих уговорить было бы гораздо сложнее, ну а разжалобить материнское сердце — это она умела.

— Мамочка, пожалуйста…

— Милая, я тоже очень хочу тебя выслушать, — ласково произнесла Аделис, откладывая в плетёную корзину, что стояла у её ног, рукоделие. — Хочу понять, что с тобой происходит. Если всё дело в Галене, только скажи и…

— Я возьму с собой Адана. Ну и Серафи, — перебила её Мишель.

Прижав руки к груди, словно уже начала молиться, ещё не успев добраться до церкви, девушка ждала родительского решения и сейчас больше всего на свете боялась, что мать велит ей возвращаться в спальню, да там и взывать к Всевышнему о прощении.

— Хорошо, — к радости девушки, согласилась Аделис. Тяжело вздохнула, а потом добавила строго: — Но чтобы через два часа была дома, иначе до свадьбы больше не покинешь Лафлёр!

— Буду обязательно, матушка! — горячо заверила её Мишель, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм, словно танцует в груди, предчувствуя скорую встречу с Кейраном.

Пусть Аяша её и стращала, чтобы даже не думала сегодня к нему приближаться, но до захода солнца оставалась уйма времени. Она отправится в Блэкстоун, поговорит с Донеганом и вернётся домой дотемна.

Потому что если останется в четырёх стенах, с ума сойдёт от неизвестности.

Поцеловав мать, Мишель побежала наверх собираться. Сегодня она наденет своё самое лучшее платье, нежно-персиковое, под цвет румянца, раскрасившего ей щёки и оживившего бледную кожу. Усталость как рукой сняло. Мишель чувствовала себя как никогда бодрой, и даже перспектива вернуться в мрачный дом на болотах её не пугала. Да она готова была спуститься в саму преисподнюю, если бы понадобилось! Куда угодно, лишь бы Кейран услышал её признание.

«Я люблю его. Люблю по-настоящему! — в мыслях повторяла девушка, дрожащими от волнения пальцами завязывая под подбородком ленты капора. — И сегодня он об этом узнает!»

Серафи нравилось посещать церковь, и поэтому сейчас она с довольным видом крутилась возле хозяйки, помогая ей собраться, и приговаривала:

— Правильно делаете. Исповедь — благое дело. Если позволите, мисс Мишель, я сегодня тоже исповедаюсь, потому что вчера на празднике, как узнала, что вы сбежали, опрокинула поднос с бокалами. Всё разбилось. Я так переживала… До сих пор переживаю…