Похищенная, или Красовица для Чудовища

А ещё, чтобы этот кошмар прекратился.

— Ну наконец-то, очнулась, куколка, — услышала она грубый, охрипший от табака голос. — Хозяин только зря беспокоился. И ничего я не перестарался и не лишил ни его, ни их удовольствия с тобой поквитаться.

Тут уж Мишель пришлось открыть глаза. Щурясь, девушка огляделась по сторонам, пытаясь понять, где она и откуда доносится этот отвратительный, надтреснутый голос.

Оказалось, её сгрузили прямо на пол, в хижине или каком-то утлом домишке. Стоило лишь чуть пошевелиться, как под ней противно заскрипела старая половица. В раскрытое настежь оконце проникали закатные лучи, раскрашивая багрянцем центр комнаты, но не касаясь тёмных углов, в одном из которых Мишель заметила Серафи. Девушка полулежала, неестественно наклонив голову, а возле неё на корточках сидел широкоплечий детина в мятой с пятнами пота рубахе.

— Серафи, — хрипло прошептала Мишель, а потом, собравшись с силами, что есть мочи завопила: — Серафи!!!

Больше всего она боялась, что рабыня так и останется похожей на сломанную куклу. Никогда не очнётся.

— Тише, тише, мисса. — Перестав ощупывать служанку, похититель поднялся и приблизился к девушке. — Чего ж-то так буйствовать? Поберегли бы лучше силы для ночной прогулки.

— Не трогай меня! — яростно прошипела девушка, опасаясь, что вот сейчас он опустится перед ней на колени и точно так же примется лапать своими грязными ручищами.

— Нет, нет, — сально ухмыльнулся мужчина с заросшим щетиной и обезображенным шрамом лицом, — вас нельзя. А вот с ней, — оглянулся на рабыню, — можно. Хорошая девка, ладная. С такой грех не позабавиться.

— Только тронь её! — Мишель дёрнулась, мечтая хорошенько врезать бандиту, чтобы пропало всякое желание скалиться, и к своему ужасу осознала, что связана: грубые верёвки впивались в щиколотки и запястья.

— Это-то я и собираюсь сделать, мисса, — осклабился мужчина. — А вы посмотрите. Ну или отвернитесь, если такая скромница.

— Меня найдут, а тебя вздёрнут на виселице! Забьют до смерти! Да я сама прикажу тебя связать и буду бить, пока не подохнешь, если ты хоть пальцем её коснёшься! — из последних сил сдерживая слёзы бессилия, выкрикнула девушка.

— Ну, во-первых, найдут не вас, а в лучшем случае то, что от вас останется. А что до остального… Буйная вы слишком, как и ваша фантазия.

Мишель не успела понять, чего испугалась больше: слов негодяя или того, что он принялся раздевать её рабыню. В тот момент дверь распахнулась, и в воцарившейся тишине раздался резкий приказ:

— Оставь девку в покое и выйди!

Мишель зажмурилась, осознав, что сейчас и правда самое время расплакаться. Стоило увидеть, кого принесли демоны, и её снова захлестнула паника.

Одет её мучитель был, как всегда, безукоризненно: в тонкий поплиновый костюм насыщенного табачного цвета. Пиджак был расстёгнут, открывая рубашку с плоёной грудью, оттенённую широким галстуком. Довершала образ франтоватого джентльмена широкополая соломенная шляпа. Точно такая же была на управляющем, когда они только познакомились. В купе поезда, на котором Мишель должна была добраться до Доргрина и стать гостьей в доме родственников.

А вместо этого оказалась пленницей в Блэкстоуне.

— Хорошего вам дня, мисс, — приподняв за тулью шляпу, учтиво поздоровался с девушкой Бартел и прошёл в комнату.

Короткого взгляда, брошенного на бандита со шрамом, оказалось достаточно, чтобы тот нехотя поднялся и убрался из хижины.

— Если это шуточки кого-то из Донеганов… — начала было Мишель, растерянная, напуганная, сбитая с толку всем происходящим.

Ей даже думать не хотелось, что приказ о её похищении мог исходить от Кейрана. Или, может, Гален решил наказать её таким образом за вчерашнее исчезновение? Или мистер Донеган? Девушка тут же отмела последнее предположение. Король хлопка так боялся за будущее своей драгоценной дочери, что готов был сдувать с будущей невестки пылинки. И уж точно он бы не стал нанимать шайку головорезов, чтобы избить собственного раба и похитить невесту сына.

Но если инициаторами похищения были не Донеганы… Мишель поёжилась.

— Шутки закончились, мисс, — тронув беспамятную рабыню носком своей идеально отполированной туфли, с усмешкой проговорил мужчина. Обернувшись к пленнице, посмотрел на неё в упор: — И нет, это не Донеганы. Хотя один из них, по глупости своей, помог мне выманить тебя из дома. А если бы и нет, у меня в запасе имелся план Б. Так или иначе ты бы сейчас была здесь.

— Аэлин… — прошептала девушка, понимая, что слёзное письмо кузины Донеганов было ничем иным, как приманкой, которую она, не задумываясь, заглотила.

Если бы у Мишель не были связаны руки, она бы сейчас себя как минимум ущипнула. В наказание за собственную глупость.

— Но зачем? — непонимающе прошептала девушка.