Похищенная невеста

Марит чувствовала на себе тяжесть его взгляда, когда он смотрел, как она разглядывает его. Она целовала его грудь, и ей казалось, что слышит его стоны. Ее поцелуи спускались все ниже, но, когда она дотянулась до пуговицы на его брюках, он осторожно отстранил ее, повернув на руках так, чтобы она оказалась лицом к окну и большому зеркалу в углу комнаты.

— Сейчас моя очередь, — прошептал Ликос, целуя ее прямо под ухом, отчего дрожь пробежала по ее телу к набухшим соскам, уже дразнящим и нуждающимся в ласке.

У нее перехватило дыхание, когда он перекинул ее волосы через одно плечо, его пальцы нашли едва заметную молнию на платье и медленно потянули язычок вниз. В зеркале Марит могла видеть, что он следил за ее реакцией, наслаждаясь легким румянцем на ее щеках, его губы слегка приоткрылись.

Ее собственный взгляд жадно пожирал его, тело реагировало на прикосновения. Марит закусила губу и ощутила нестерпимое желание в своем теле. Но она в ту же минуту почувствовала разочарование, когда поняла, что не сможет удержать его рядом с собой навсегда.

Без титула у него не было шансов остаться в ее будущем, а у нее никогда не будет шанса чувствовать себя любимой. Только мысль о том, что она унесет этот момент с собой, удерживала ее на ногах и придавала ей силы. Ликос встретился с ней взглядом в зеркале, и она почувствовала, как вопрос повис в воздухе, сбросить ли ей платье или нет.

Он заметил неуверенность в ее глазах и растерялся.

— Что такое, Марит? — прошептал Ликос и положил ладонь на ее щеку.

Она прикусила губу и отвела взгляд, не в силах вслух произнести то, что мучило ее.

Когда она снова посмотрела на него, в ее глазах вспыхнули решимость, потребность и что-то очень близкое к ярости.

— Сделай меня своей, чтобы никто никогда не смог у меня это отнять.

Этими словами Марит словно перерезала пути, сдерживавшие его, и все желание, вся потребность, все чувства, которые он так долго сдерживал, вырвались и полностью захлестнули его.

Ликос поцеловал ее и, подхватив на руки, отнес к кровати. Ее тело инстинктивно распахнулось для него, когда он наклонился, опершись одной рукой о кровать, а другой лаская плавные изгибы. Ее кожа, похожая на атлас, под его ладонью дрожала от желания. Он стянул с нее стринги, раздвигая ее ноги и погружаясь пальцами в светлые завитки, влажные от желания.

Ее тело изогнулось, когда он коснулся ее лона пальцами и издал стон удовольствия. Он внимательно следил за ее реакцией, нескрываемым восторгом, приближая ее к оргазму.

Тело Марит волновалось от движений его рук, и напряжение сковывало, пока он глубже входил в нее пальцем, мягко подготавливая ее к тому, чтобы сделать это как можно менее болезненным. В мгновение ока это напряжение переросло в волну экстаза.

Она схватила его за предплечье.

— Ликос, — прошептала Марит.

Он на секунду отстранился от нее, чтобы снять брюки и нижнее белье, отбросить их и вернуться к ней. Он оперся на предплечья, его руки снова обхватили ее лицо.

— Мне говорили, что это больно. Не ужасно, но…

— Ликос, — произнесла Марит хриплым от удовольствия голосом. — Я хочу этого. Я хочу, чтобы первый секс произошел с тобой.

Ликос потянулся к тумбочке и достал из ящика презерватив, молча пообещав сделать все как можно более приятным для Марит. Затем он устроился между ее ног, его член пульсировал от сдерживаемого желания, и медленно, невероятно медленно он соединился с ней.

Наслаждение настолько возвышенное, что причиняло боль его сердцу, наполняло его, как он наполнял ее, ни разу не отводя от нее глаз, не пропуская ни единого момента ее реакции на его вторжение. Он почувствовал, когда она испытала боль, что заставило его мгновенно остановиться. Ликос заметил, когда шок от нового ощущения сменился удивлением. Каждое мгновение для него было так же чудесно, как и для Марит.

Наконец она повернулась к нему, и в ее глазах отразились все невысказанные вопросы.

— Скажи, это всегда так?

Ее тихие слова были полны благоговения.

Он не стал ей лгать.

— Нет, — искренне ответил он. — Так бывает очень редко.

Между ними не было никакого непонимания. Ликос бы этого не допустил. Она видела, как много значило для него произошедшее, потому что он тоже обнажил перед ней свою душу. Это была та степень близости, которую он не допускал ни с одной женщиной.

Он медленно начал двигаться, тело Марит инстинктивно выгнулось ему навстречу, золотистые пряди рассыпались по подушке. Снова и снова он входил в нее, утопая в ее криках, пока они не смогли больше терпеть, и одним последним толчком Ликос бросил их в море экстаза, оставив дрейфовать там.

Их разбудил звонок телефона, когда солнечные лучи раннего утра пробивались сквозь оконные створки комнаты. Ликос разочарованно застонал, вызвав нежный смех у полусонной принцессы рядом с ним.

— Ты не собираешься ответить на звонок?

— Нет, я буду надеяться, что мой автоответчик меня выручит, — проворчал он в подушку, ухмыляясь, как беззаботный юноша, каким он никогда не был.