Похищенная викингом

Снег продолжал идти почти без перерыва. Стоило ему утихнуть, а небу очиститься, как со стороны вновь начинала надвигаться серая пелена. День постепенно становился длиннее, ночи наступали позже — пустяк, но он давал надежду на скорое окончание зимы и приход весеннего тепла. Торбранд знал, что смена времени года откроет возможность добраться до далеких земель, которые находились за морем на западе. Он поселится там с Эльфвиной, и теперь эта перспектива привлекала больше, чем в самом начале. Но приятная обязанность все равно остается обязанностью. Он неустанно повторял себе, что главное в жизни — исполнить долг…

День выдался пасмурным. Торбранд отправился проверить капканы, которые расставил в надежде добыть на ужин мясо. Если нет, он будет есть испеченный Эльфвиной хлеб. Она готовила его каждый день, используя сделанные заранее припасы, и говорила, что у них настоящий пир. На этот раз удача от него отвернулась. Он невольно вспомнил, как Эльфвина радовалась даже скудной добыче так, будто он приволок целого оленя.

Вдалеке показался дом, и он остановился оглядеться. От крыши вверх поднимался дымок от разожженного очага и развеивался на фоне темного неба. Дверь открылась — Эльфвина вышла по делу, и яркое пламя внутри окрасило снег у входа.

Он не говорил с ней о том, какие дела по хозяйству ей надо будет взять на себя. Она сама в первое же утро в доме изучила запасы провизии и принялась за работу. Он был уверен, что у нее ничего не получится. Что могла знать о женском труде избалованная принцесса? Ее мать воевала и свергала королей, дочь наверняка считала себя выше решения бытовых задач. Вскоре он получил доказательство, что ошибался.

Эльфвина готовила еду и хмурилась, когда он съедал ее, не поблагодарив.

Она удивляла его постоянно, от этого щемило сердце. Может, это происходит с ним только здесь, в другом месте все станет по-прежнему. Здесь они вдали от всего мира, в тихом домике, заваленном снегом. Несмотря на надежды на скорую весну, зима еще была в своем праве. Они здесь вдвоем, никаких развлечений, кроме тех, что получают друг от друга. «Или от призраков», — подумал Торбранд.

Он не боялся ни их, ни людей, но всегда уважительно относился к тому, что нельзя увидеть. Кто, например, построил дом, в котором ему сейчас так спокойно живется? Кости их, скорее всего, уже поглотила земля, по которой он ходил. Ведь никто не откажется добровольно от удобного дома, выстроенного рядом с горячим источником в горах и рекой в долине. Что случилось? Почему дом заброшен, хотя вполне пригоден для жизни? Скорее причина в голоде, который не вынести в зиму, такую суровую, как эта. Возможно, людей выгнал и страх перед набегами, ведь войны нередки в этих землях. Как бы то ни было, они ушли. Иногда Торбранду казалось, он видит ладони, вытянутые к пламени огня в очаге. Мысли не позволяли забыть, что у всего живого есть конец, не важно, какой он, не всем дозволено покинуть этот мир в лучах славы.

Возможно, не придется и ему.

Сегодня он шел по ветреной долине и думал о далеком острове за морем на западе. Куда ни глянь — пляжи с черным песком и каскады водопадов. Необузданное море выбрасывает вверх волны, похожие на серые стены. Его пленила эта земля, новая земля. Она не пропитана кровью, не завалена костями. Там нет пепелищ и тянущихся рук. Он старался заставить себя забыть о той земле, но не мог. Тихая жизнь в хорошем доме с послушной женщиной — все, что нужно. Тишина — роскошь, которую непросто получить. Чаще в его жизни были переполненные залы и корабли, до отказа набитые людьми. И никогда такого дома и женщины. Весь мир словно дремлет, в поле зрения ни одного живого существа. Пожалуй, никогда он не спал так крепко, ведь ему не надо было оставаться в готовности защищаться. Никто не собирался нападать на него и этот дом. О его существовании было известно всего нескольким людям. Торбранд с Ульфриком случайно набрели на него прошлой зимой во время похода Рагналла на Йорвик, они с братом отправились вперед, желая оставаться незамеченными по понятным причинам.

Тогда в долине не было никого, кроме бушующего ветра и нескольких птиц.

Он никогда не желал одну женщину так долго, никогда ему не требовалось столько времени, чтобы утолить голод. Впервые увидев Эльфвину, он решил, что она не из тех горячих и неутомимых. Эта золотоволосая красавица улыбалась ему в моменты экстаза и шептала его имя, как некогда свои молитвы на латыни.

Торбранд хотел умереть в бою, как отец. Их славное имя должно остаться в веках, он должен быть героем для своих сыновей, их сыновей. Бой за боем, удар за ударом он доказывал, что грехом не запятнал род. Он никогда не понимал людей, предпочитавших пахать, а не воевать, но время, проведенное в долине, изменило его, похоже, необратимо.

Его изменила Эльфвина.

Она была его наградой. Она принадлежала ему целиком. Не раз в течение многих дней он получал сладостный подарок, не сравнимый с тем, который мог дать ему Рагналл, даже с мечтой о далеких землях. Он все отчетливее понимал, что это правда, хотя казалось предательством.