Похищенная викингом

Вчера признание Торбранда о желании взять ее в жены вызвало удивление и стало неожиданностью. А он это планировал с самого начала. Все произошедшее внезапно приобрело иной смысл. Торбранд был терпелив с ней, несколько ночей разминал ее уставшее тело, потом ласкал и целовал. Прижимал к груди, на которой она засыпала. Совсем недавно он стал брать ее, уложив на спину, хотя мог этого не делать, она сама говорила, что поза ей не нравится. Она подумала об источнике, где отдала ему свою невинность. Он знал о нем, поскольку уже приезжал в дом до того, как остановил ее на дороге из Тамворда. Он специально оттягивал момент, чтобы их первое соитие случилось там? Эльфвина была не глупа, а теперь еще и не невинна, понимала, что Торбранд мог взять ее в любом месте в любое время, совсем не заботясь об ее удовольствии, однако поступил иначе. Сейчас разговоры женщин, которые она слышала раньше во дворцах, становились понятны. Слова обрели смысл, ибо теперь она была такой же грешницей, как они.

Она вспомнила, как в самом начале боялась, будто Торбранду нужно только удовлетворение похоти, а потом он передаст ее брату или кузену. Сейчас уже и не вспомнить, когда подобное перестало ее тревожить, девушка лишь точно знала, что это случилось еще до приезда в дом на краю долины. Все время Торбранд охранял ее. Кормил, обогревал, заботился, избавляя от боли, а взамен требовал только поцелуев.

Она споткнулась о выпирающий над землей корень, и Бьорн подался было к ней, но замер, видя, что она устояла на ногах.

«Нет, ни за что. Я не упаду».

Несмотря на внутренние метания, Эльфвина уверенно шла вперед. Как она могла предположить, что Торбранд обращается с ней как с рабыней? Которую можно продать и поднять на нее руку или и то и другое? Сделав своей наложницей, он имел право поступить с ней как вздумается, даже похоронить вместе с собой после кончины, если все, что рассказывали, правда.

Эльфвина вспомнила, как Торбранд прогнал ее охрану, выделенную дядей, сел рядом на ее старую лошадку. Даже тогда он вел себя не так агрессивно, как этот похититель. Она хорошо знала, что по всем правилам невесту отправляют в новый дом с подарками жениха и ее приданым. Эти правила нерушимы и существуют в интересах как семьи невесты, так и жениха. Возможно, в ее случае все будет совсем не так.

В глубине души Эльфвина всегда хотела быть похожей на мать, мечтала быть отважной и уметь сражаться. Сейчас эти навыки очень ей помогли бы, ведь Бьорн определенно не будет так же хорошо с ней обращаться, как Торбранд. К счастью, он шел позади и не мог заметить, что на несколько мгновений лицо ее утратило спокойное и безмятежное выражение.

Девушка сосредоточилась, чтобы унять поток мыслей. Делая шаг за шагом, разглядывала землю, отмечая, что там, где кроны густые, она еще твердая, промерзшая, а там, куда проникали солнечные лучи, уже сверху образовался слой грязи. Она замерзла, в животе урчало от голода, но она шла и отчего-то была уверена, что Торбранд непременно станет ее искать. Впрочем, это не означало, что найдет. Или найдет после того, как ей придется вынести прикосновения этого грязного Бьорна.

Эльфвина порадовалась, что утром, прежде чем выйти из шатра, порылась в сумках Торбранда и нашла отобранный им кинжал. Это было во вторую ночь, проведенную вместе. Тогда он раздел ее до талии и гладил руками тело. Нельзя сказать, что именно это заставило ее вспомнить о кинжале, и она ни разу не думала о нем после того, как лишилась его.

Сейчас, если быть честной с собой, она испытывала смешанные чувства, отчетливее всего — растерянность и раздражение. Растерянность по поводу того, что ожидать от будущего. Суждено ей стать женой норманна или невестой кого-то из деревни, где нет ни одного знакомого человека, не говоря уже о семьях друзей. А раздражение, что заявление Торбранда о свадьбе вызвало гнев. Это было ощутимо и непросто для нее. Вызвало слишком много эмоций, для описания которых в лексиконе не было слов. Но сейчас не время разбираться в эмоциях.

Они шли по лесу, Бьорн что-то бормотал и, похоже, иногда ругался. Она вспомнила его кислое дыхание — надо было сразу догадаться, что он выпил эля много больше своей нормы и, скорее всего, не спал ночь. Она видела мужчин в подобном состоянии по утрам столько раз, что и не сосчитать. Да и есть ли женщины, в домах которых не жил мужчина, любивший выпить не одну большую чашу для храбрости?

Эльфвина положила руку на кинжал под плащом, оружие придавало ей уверенности. Нужно лишь дождаться подходящего момента, чтобы воспользоваться им. Боль в шее все еще давала о себе знать, утверждая в мысли, что рука ее не дрогнет.