Похищенная викингом

Она вытянула руку с крошечным лезвием и сделала шаг вперед. Он мог выхватить кинжал, но не стал, происходящее забавляло. Интересно понаблюдать и узнать, чего она добивается. На что способна женщина, которую наделяли чертами святой.

— Что ж, я расскажу тебе о своей крови. — Лицо ее стало суровым, что возбуждало и радовало одновременно.

Она никогда не узнает, что он желал обладать ею каждую минуту, которую они проводили вместе. Мечтал вновь познать ее необузданный темперамент, в этом они ничем не уступали друг другу. Отныне все их битвы будут проходить только в постели. Он всегда умел ценить соперников и знал, что теперь у него есть достойный.

— С моей родословной все в порядке, она безупречна и ведет к королю Альфреду, имя которого все восхваляют, но какая мне от нее польза? Будь я сыном своей матери, кто знает, возможно, она вовсе не правила бы. Но я родилась девочкой. Королевская кровь помогла мне лишь стать способом достижения целей другими. Я — приз, который должен был достаться одному после того, как они решили бы свои споры. Я противилась этому всем нутром и боролась, Торбранд, хотя мое оружие ты можешь презирать.

— Это не так, — резко ответил он.

Эльфвина махнула рукой с кинжалом, но со стороны было непонятно, хочет ли она его ранить или просто забыла об оружии.

— Но, знаешь, мне надоело видеть эту игрушку у своего лица.

Сдвинув брови, она посмотрела на кинжал в руке, будто видела его впервые, и перевела взгляд на Торбранда. Выражение ее лица стало еще более мрачным и суровым, очевидно, в душе бушевала буря эмоций. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания, даже сейчас, в минуты ярости, она была невероятно красива, по-другому, но не менее ярко и притягательно. Он хотел ее не меньше, чем прежде. Хотел, а она ушла в лес с мужчиной, который мог причинить ей боль, даже убить, и забыть об этом в ближайшее время не получится.

— Каждая женщина, какого бы рода она ни была, знает, какая судьба ее ждет, — продолжала Эльфвина, издав странный звук, отдаленно похожий на смех. — Надеть фату — удел немногих. — Она вздрогнула и опустила глаза.

Торбранд понимал, что причина в том, что она еще не свыклась с реальностью, с тем, что остальная жизнь ее пройдет не в монастыре. Подобные мысли были для него оскорблением, ей стоит забыть об этом, ведь ничего уже нельзя изменить. И дело не только в выборе богов, а еще в том, что теперь он будет тщательно следить за своей женщиной и ни за что не позволит подобному случиться вновь.

— Ты, конечно, полагаешь, что глупо размышлять о будущем, когда оно уже предрешено, но женщины — существа отличные от мужчин, разве не так? — В ее глазах блеснули молнии, острие кинжала было направлено на его горло. — Мужчины могут полагаться на судьбу. Женщина должна полагаться на мужчину, и, поверь, из этих двух вариантов судьба, пожалуй, милосерднее.

— Значит, ты ничего о ней не знаешь.

Она, казалось, не слушала его.

— Женщина может стать женой или просто наложницей. Добровольно или по принуждению, попав в рабство. Что бы с ней ни случилось, обязанности ее и жизнь, по сути, будут одинаковыми. Мужчинам нужно льстить и угождать. Поддерживать. Повиноваться и восхищаться. Я еще девочкой узнала, что моей матушке дозволено то, о чем не может и мечтать женщина. Но причина была не в том, что она сама этого хотела, а в том, что так было удобно ее мужу. Это устраивало ее брата, и он тоже позволял ей поступать как она хотела. Отец скончался, так и не успев выдать меня за соперника или врага, но дядя не терял времени, использовал меня по своему усмотрению. Мне оставалось только гадать, знала ли мама, что и ее силой мужчины пользовались?

— Жизнь сложна и коротка, дорогая, — зычно произнес Торбранд. — Большую часть своей я провел на войне. Там хорошо видно, кто силен, кто слаб, кто жив, кто мертв. Что еще? Мужчина должен брать все, что хочет получить, иначе сам станет жертвой. Так устроен мир. Надо уметь работать мечом, иначе тебя уничтожит тот, кто проворнее. — Он дернул плечом. — Я умею. И очень хорошо.

— Поздравляю, что у тебя есть выбор.

Торбранд пристально смотрел на ее хмурое лицо и кинжал в вытянутой руке. Грудь ее по-прежнему поднималась и опускалась довольно часто. В его голове мелькнула мысль, почему они разговаривают в такой позе, стоя лицом к лицу, ведь приятнее это делать лежа и без одежды. Так, по его мнению, лучше всего общаться с женщиной.

— Что тебя так возмущает? — спросил он и сразу покачал головой, видя, как вспыхнули глаза Эльфвины. — Я не желаю вновь слушать сказку о твоей семье и тяжкой судьбе. Вчера мы разговаривали в зале, я сказал, что женюсь на тебе, но ты была возмущена, скажи, почему?

Ее рука с кинжалом дрогнула. Казалось, на мгновение стихли все звуки в мире, слышно было лишь прерывистое дыхание. Потом с силой ударил холодный зимний ветер, ветки над головой зашевелились. В носу появился запах сырой земли, уже подтаявшей, от того чувствовалось в воздухе обещание скорого появления первой зелени.