Похищенная викингом

— Я ошибался, — продолжал Торбранд, крепко обнимая ее, что вызвало прилив восторга. — Для меня принцесса из Мерсии была лишь поручением короля, которое необходимо было выполнить. Я поклялся в верности моему королю, потому это было делом чести, хотя и не принесло бы мне славу. Я дал слово выполнить, как и все, о чем он просил меня ранее.

— Ты очень преданный, — ласково произнесла Эльфвина. — Все короли мечтают о таких приближенных, а находят, как правило, подобных тем, которые бросили меня на дороге.

Торбранд нахмурился и покачал головой.

— Я ожидал увидеть избалованную, вредную девчонку, ни на что не годную. Я решил, что в любом случае отвезу ее в дом, который подготовил, и посмотрю, что из этого выйдет. Конечно, дальнейшие планы это не изменило бы, но прежде, чем отправиться на остров на западе, я хотел узнать, умеет ли эта женщина вести хозяйство, обращаться с огнем, печь хлеб. И готовить эль.

— А если бы я не оправдала надежды?

Она была не совсем уверена, что хочет услышать ответ.

— Я все равно взял бы тебя за море, даже если бы ты ничего не умела. Но наша жизнь была бы другой. Мне пришлось бы искать жилье в деревне. Я решил, если ты все же умеешь хоть самую малость, я отвезу тебя на землю, которую прошлым летом объявил своей.

— Надеюсь, я прошла испытание для… невесты?

— Эльфвина. — Торбранд издал звук, который она сочла смехом, однако лицо его оставалось серьезным. — Ты меня не слушаешь. Меньше чем за день я совершенно забыл, что выполняю задание.

Она едва слышно перевела дыхание от наслаждения теплом его рук.

— Это очень важно.

— И это не все. Короткая жизнь с тобой в тишине позволила многое обдумать и вспомнить, что я мечтал не только о славе, которую добывают в бою, работая мечом, но и о другом. — Он провел рукой по ее растрепанным волосам. Утром она заплела их, как делали женщины норманнов. Этого мужчины-норманна. Одна из них. — О спокойной жизни. Любви хорошей женщины. О земле, которая будет принадлежать нам, мы будем работать на ней и растить сыновей, которых ты мне родишь.

— Торбранд… — прошептала она.

— Раньше такие желания я считал позором, — произнес он и вскинул голову. — Я пережил множество битв, конечно, они не могли на мне не отразиться. Что ж, я с лихвой расплатился за те раны, которые оставил на моем теле тот ирландец. — Норманн напряженно замолчал. Он устал, он измучен.

Эльфвина сама не заметила, как пальцы принялись поглаживать бок, на котором, она знала, были множественные рваные раны, будто в тело впивались когтями.

— Он убил мою мать, — произнес Торбранд, сверкнув глазами. — А я стоял и ничего не мог сделать.

Эльфвина тихо застонала.

— А потом, когда я лежал полуживой, весь в крови, он убил моего отца. — Лицо воина стало непроницаемым, словно камень. — Я видел его глаза перед смертью и понимал, что он разочарован во мне.

— Этого не может быть.

Торбранд широко распахнул глаза и посмотрел на нее. На невысказанный вопрос Эльфвина лишь покачала головой, и в этом ее жесте было что-то величественное, королевское.

— Этого не может быть. Жена умерла. Сын ранен и очень серьезно. Скорее, он был разочарован в себе.

Некоторое время Торбранд смотрел на нее неотрывно, взгляд был таким, словно она все же всадила в него кинжал. Его глубокий вдох был прерывистым и протяжным.

— Я пронес эту вину через всю жизнь, Эльфвина.

Она провела рукой по его груди и остановилась там, где билось сердце.

— Может, она никогда не была твоей, Торбранд.

В его глазах была только боль. Словно ее прикосновения тревожили старые раны.

— Я посвятил жизнь борьбе от имени всего нашего народа, я дрался снова и снова, надеялся исправить ошибки. Мне было невыносимо стыдно, что душа рвется к чему-то, кроме победы в бою, ведь я считал, что только славой и доблестью могу искупить вину перед семьей за то, что не сделал в страшный день гибели родителей.

Эльфвина вновь покачала головой, открыла рот, желая высказаться, но он остановил ее, прижав к себе. Теперь его темные глаза были совсем близко.

— Правда ли твои слова, или я просто желаю в них верить, но теперь я знаю точно, что готов отказаться от прежней жизни. Я буду счастлив сделать это. И причина в тебе.

Многие годы Эльфвина училась, как сдерживать эмоции и слова. Как скрывать чувства. И вот перед ней Торбранд, который считал себя виноватым в гибели родных, хотя сам чудом остался жив. И он предлагает ей выбор. Не богатый, возможно, но все же выбор. Он был внимателен, хотя мог вести себя иначе. Хочет взять ее в жены. Он обнимал ее после того, как она ранила его кинжалом, позволил выплеснуть всю ярость и не упрекнул ни словом. Он так же невозмутимо сделал ее своей женщиной в том источнике, заставив ощутить, что это она преподнесла ему в подарок свою невинность. Он не причинил ей боль в том понимании, в каком она ожидала, напротив, пробудил страсть, заставил желать большего.