Похищенные

Прежде чем отъехать от обочины, я ввела в телефон адрес Бюро. В обычный день я могла доехать туда с закрытыми глазами из любой точки города. Но Ру вывела меня из равновесия. Не слова, а ее глаза. Они не были пустыми, как их описала Кэрол Джонсон, или по крайней мере с того времени их взгляд изменился. Они были болезненно мудрыми.

Этими глазами она видела меня насквозь. Я чувствовала себя разоблаченной.

Многие думали, что Фрэнк насиловал детей. Он этого не делал. Он гордился тем, что принимал на ферму только желающих того женщин, только тех, кто сам его искал. То, что началось в конце семидесятых как проект по возвращению к истокам, по мере того, как росла харизма Фрэнка, превратилось в его личное предприятие. Он вытеснил других мужчин, а женщины шли к нему и шли – в поисках безопасности, или вечных ценностей, или просто кого-то, кто будет принимать решения за них. Матери-одиночки, искавшие приюта для детей. Женщины, подвергшиеся насилию, жаждавшие защиты. Любознательные женщины, мечтавшие жить в гармонии с землей.

Я не знаю, кто моя мать. Фрэнк настаивал, чтобы дети воспитывались сообща. По моим оценкам, я родилась в девяностом году. Мои ранние годы прошли за высадкой, прополкой и уборкой урожая с редкими перерывами на чехарду и рассказы по вечерам. Детей Фрэнк пугал, но вместе с тем внушал им трепет.

Я его любила. Это была нездоровая любовь ребенка-жертвы к своему мучителю, но все-таки это была любовь.

Неужели Ру ее во мне разглядела? Неужели смогла почувствовать стыд, по-прежнему отравлявший меня, как яд?

* * *

Диспетчерская, которую нам забронировал Кайл, была не сказать чтобы большой, но для пятерых место нашлось. Он завесил стены заметками и временными шкалами, смонтированными с помощью нейросети изображениями Лили в разном возрасте, фотографиями всех подозреваемых восьмидесятого года, какие он смог раздобыть. Единственным открытым участком осталась доска, перед которой стояла я, и оттого, что все взгляды были обращены на меня, мне стало не по себе, так что я сразу же перешла к делу. Я изложила свои впечатления от Лич-Лейка, его полицейского управления, Кэрол Джонсон, места преступления и, наконец, Ру.

Кайл присвистнул.

– Не могу поверить, что она оставила подвеску себе.

– А я могу, – тихо сказал Гарри, сидевший напротив меня. Кайл занял место слева от него, Дипти и Джонна – справа. – Ей было восемь, и она пережила травму.

От этих слов у меня в груди разлилось жгучее тепло. Людям, которые выросли, чувствуя себя в безопасности, часто трудно понять, как справляются те, кому повезло меньше, какие действия, какие правила, какие безделушки помогают нам держаться. Но Гарри понял. Мои серебряные наручные часы на миг стали легче.

– На ней ведь могли остаться отпечатки пальцев или ДНК этого парня, – Кайл скорее спрашивал, чем утверждал.

– Очень маловероятно, – возразила Дипти. – В восьмидесятом году еще не было принято отслеживать ДНК по отпечаткам, но даже если бы и было, преступнику пришлось бы несколько секунд держать в руках подвеску, к тому же касаясь пальцем мертвой точки.

Дипти обвела глазами пакетик, который по просьбе Гарри принесла из лаборатории. В нем лежала подвеска, найденная Комстоком возле тела Эмбер Кайнд. Она передала пакетик Гарри, и он через пластик соединил половинку сердца с той, что дала нам Ру.

Они совпали, как нога Золушки и туфелька.

– Бедные девочки, – в один голос произнесли мы с Гарри.

– Я координирую наши действия с Комстоком, – сообщила Дипти, и у нее на лбу образовалась хмурая складка, давая понять, что эта задача не так уж проста. – Завтра в девять утра мы все встречаемся у миссис Кайнд. Она нас ждет.

В комнате повисло неловкое молчание. Значит, завтра миссис Кайнд услышит, что ее единственный ребенок, по-видимому, найден мертвым. Хотя мысль о том, что теперь Эмбер больше не мучается, могла бы принести некоторое облегчение, она казалась нелепой и лживой. Боль родителей, потерявших ребенка, не утихает. С годами она лишь немного разжимает свою мертвую хватку, но не отпускает никогда.

– Какую причину вы ей назвали? – поинтересовалась я.

– Потенциальное обновление нераскрытого дела, – ответила Дипти. – Сразу же после этого Комсток велел организовать допрос миссис Ларсен, так что он тоже запланирован.

Джонна фыркнула.

– Понижение до секретаря.

Я поморщилась. Мне был знаком если не термин, то сам процесс уж точно. Неважно, сколько у вас степеней и какой опыт работы – некоторые мужчины автоматически считают вас своим личным помощником, и чем они старше, чем чаще такое случается. Я не удивилась, узнав, что это свойственно стилю работы Комстока.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Обе женщины на пенсии?