Похищенные

– Бывший, – уточнять я не стала, потому что не знала, больше или меньше она после этого будет со мной откровенничать. – Приходят к нему гости?

Ее нос чуть дернулся.

– Ну, красотки, как вы, тут не бывают.

– А кто бывает? Уродки?

Она рассмеялась.

– Тоже нет. Во всяком случае, я ничего такого не видела. Он не очень-то веселый человек. Иногда по ночам кто-то скребется в стену, как мышь или белка, но они бы гадили, наверное.

– Может, ребенок? – предположила я. – Есть у него дети?

– Опять же, не видела.

Ребятишки, игравшие в коридоре, выглянули у нее из-за спины.

– Вот думаю своих ему отдать, – съязвила женщина.

– Неееет! – закричала девочка постарше и захихикала. – Ни за что не буду жить с этим типчиком. У него вид такой разнесчастный.

Второй расхохотался. Я нагнулась, чтобы посмотреть на них поближе. У обоих были ямочки на щечках, оба были в шортах и футболках с нарисованными рожицами.

– Почему же он несчастный?

– Потому что у него нет детей, – предположил младший, парнишка лет четырех, насколько я в этом разбираюсь.

– Он вам так сказал?

– Не ртом, – ответила девочка. – Глазами.

Я выпрямилась.

– У вас умные ребята, – польстила я женщине.

– Только один из них мой.

– Но умные оба в вас. Спасибо, что уделили мне время.

Я повернулась и пошла к лифту.

– У вас тоже грустные глаза! – крикнула девочка мне в спину. – Вы что, забыли, как играть?

Ее вопрос был невинным и даже милым, но все равно отправил меня прямиком на ферму Фрэнка.

Глава 33

Август 2001

Евангелина

– Беги полем, бык на воле! – кричит Вероника так громко, как только может кричать, не привлекая внимания.

– А вот и я! – Я вылетаю из курятника, хихикая, сено застряло у меня в волосах. Один из Братьев разломал чистый тюк и оставил его прямо за дверью. Это обеспечивает идеальное укрытие.

– Ах ты хитрая ласка! – Вероника смеется, просовывая кончик языка в щель между зубами, но при этом оглядывается через плечо. Надо выкапывать чертополох, а не играть в прятки, но мы уже и так накопали большую кучу, а день стоит жаркий, и раз уж в пруду искупаться нам нельзя, то можно хоть немного повеселиться.

– Твоя очередь, – говорю я, выпутывая из косичек сено. Идеальные розовые губы Вероники обеспокоенно вытягиваются в линию.

– Мне кажется, нам пора вернуться к работе.

– Еще немножечко, – упрашиваю я. – Все равно все в поле или на кухне. Нас никто не заругает…

– За что вас никто не заругает? – спрашивает Фрэнк, выходя из-за угла. Он без рубашки, весь в поту, пахнущем горьким супом. В одной руке у него вилы – в той руке, на которой он носит, не снимая, серебряные часы. На нем соломенная шляпа от солнца, ставшая знаменитой благодаря нашим баночкам с желе, но сейчас он не похож на мужчину с этикеток. Он похож на злого медведя.

– Нас никто не заругает, если мы ненадолго оставим чертополох и принесем воды нашей семье, – не медля ни секунды, говорит Вероника.

У меня отвисает челюсть. Вероника самая умная из нас, самая красивая, но теперь я вижу, что она еще и самая смелая.

Она делает ставку на то, что Фрэнк услышит лишь последние слова и не заметит ни сена в моих волосах, ни беззаботного выражения на наших лицах. Если же он поймает нас не только на уклонении от работы, но и на лжи, крещения нам точно не миновать. Нам следует склонить головы в знак уважения, но я рискую взглянуть на Фрэнка. Он изучает Веронику из-под под соломенной шляпы. Ее голова опущена вниз, глаза закрыты.

– Ты такая добрая маленькая звездочка, мисс Вероника, – наконец говорит он. Его голос мягок, как хлопок. – Всегда думай о своей семье. Давайте, вы обе, принесите ведра и черпак, и когда все напьются, возвращайтесь к работе.

Он кладет руку на ее опущенную голову – высшая форма похвалы – и направляется к сараю. Вероника поднимает голову и подмигивает мне.

– Поверить не могу, что ты это сделала, – шепчу я, широко раскрыв глаза. – Ты храбрая, как бык.

Она смотрит в сторону Фрэнка, чтобы убедиться, что он находится вне пределов слышимости, берет меня за руку и тянет к колодцу.

– Когда-нибудь я тоже стану главной, – говорит она. – Как Фрэнк. Только я буду разрешать детям играть, на десерт давать сладости и никогда их не наказывать! Я тоже буду носить серебряные часы, как у Фрэнка, чтобы люди знали, что я большой босс. И все будут счастливы – уж я постараюсь! – Она крепче сжимает мою руку. – Все будет хорошо, Евангелина.

Я улыбаюсь. Это самые волшебные слова, что я слышала в своей жизни, они так приятны, что мне хочется ощутить их вкус на губах.

– Все будет хорошо, Вероника, – произношу я.

Она смеется, когда мы идем к колодцу.

Глава 34

Ван