Похищенный. Катриона

- Вы же не убьете его у меня на глазах! - вскричала она.- Все-таки я его дочь!

- Душа моя, я кончил,- сказал Алан и сел на ближайший стол, скрестив руки, но по-прежнему сжимая в правой обнаженную шпагу.

Она продолжала стоять, как стояла, грудь ее тяжело вздымалась, глаза были широко открыты. Внезапно она повернулась лицом к отцу.

- Уходи! - крикнула она.- Унеси с собой свой позор, а меня оставь с чистыми людьми. Я дочь Альпина! Ты покрыл стыдом сынов Альпина! Уходи!

Это было сказано с такой страстью, что я очнулся от оцепенения и на миг даже забыл о своей окровавленной шпаге. Они стояли друг против друга, у нее на платке расплывалось красное пятно, а он был белей полотна. Я достаточно хорошо знал его и понимал, как больно хлестнули его эти слова, но он тут же прибегнул к браваде.

- Ну, что же,- сказал он, вкладывая шпагу в ножны, однако поглядывая на Алана,- если эта стычка кончена, я возьму мой саквояж…

- С саквояжем отсюда уйду только я,- перебил его Алан.

- Сударь! - вскричал Джеймс.

- Джеймс Мор,- продолжал Алан,- эта барышня, ваша дочь, выходит замуж за моего друга Дэви, а потому я отпускаю вас с целой шкурой. Но послушайте моего совета и убирайтесь отсюда, пока она невредима! Как ни странно, но и у моего терпения есть предел.

- Черт вас побери, сударь! - крикнул Джеймс.- В нем же все мои деньги!

- Досадно, конечно,- ответил Алан с самой своей веселой улыбкой,- только, видите ли, они теперь мои.- Затем он добавил уже серьезно: - Убирайтесь-ка отсюда поскорее, Джеймс Мор, покуда можно.

Джеймс поколебался, но, по-видимому, ему не хотелось вновь скрестить шпаги с Аланом,- во всяком случае, он внезапно снял шляпу и сказал нам несколько прощальных слов с лицом грешника в аду. А потом он ушел.

И тут с меня словно спали чары.

- Катриона! - вскричал я.- Это моя шпага… Вы сильно ранены?

- Я знаю, Дэви, и еще больше люблю вас за эту боль. Ведь вы защищали этого дурного человека, моего отца! Поглядите! - воскликнула она и показала мне кровоточащую царапину.- Поглядите, вы сделали из меня настоящего солдата, и я с честью буду хранить следы этой раны!

От радости, что все обошлось царапиной, от восторга перед ее храбростью я совсем утратил власть над собой. И обнял ее, и поцеловал в ранку.

- А я что же, останусь без поцелуев, хотя до сих пор ими меня никто не обделял? - сказал Алан, отстранил меня и взял Катриону за плечи.

- Душа моя,- продолжал он,- ты настоящая дочь Альпина. Все сказания согласны, что был он редким молодцом, и он бы гордился тобой. Если я когда-нибудь вздумаю жениться, то выберу в матери моим сыновьям точно такую же, как ты, если смогу ее найти. А я ношу имя короля и говорю правду.

Он произнес все это с таким искренним восхищением, что Катриона будто глотнула целебного бальзама - а с нею и я. Он словно смыл с нас позор коварства и бесчестности Джеймса Мора. Но тут же Алан вновь стал самим собой.

- А теперь с вашего разрешения, детки,- сказал он,- как ни хорошо с вами, но до виселицы Алану Бреку чуть ближе, чем ему хотелось бы. Пора убираться отсюда подобру-поздорову.

Мы немного опомнились. Алан сбегал наверх и вернулся с нашими седельными сумками и саквояжем Джеймса Мора, я подхватил узелок Катрионы, который она уронила на лестнице, и мы уже собирались покинуть этот опасный дом, как вдруг нам путь преградил Базен, крича и размахивая руками. Едва блеснули обнаженные шпаги, как он залез под стол, но теперь смелостью мог бы потягаться со львом. А кто заплатит ему по счету? Вон стул сломали! Алан уселся на обеденный прибор. Джеймс Мор сбежал.

- Вот, бери! - крикнул я.- Заплатишь себе сам! - И швырнул ему несколько луидоров, решив, что сейчас не время проверять счета.

Базен бросился подбирать монеты, а мы кинулись мимо него в дверь. С трех сторон к харчевне бежали матросы, чуть ближе к нам стоял Джеймс Мор и отчаянно размахивал шляпой, поторапливая их, а позади него поворачивались крылья мельницы, словно вскидывал руки какой-то глупец.

Алан только взглянул на все это и припустил во весь дух. Саквояж Джеймса Мора оказался очень тяжелым, но, по-моему, Алан готов был расстаться с жизнью, только бы не лишиться добычи - ведь в этом была его месть. И он бежал так прытко, что я еле успевал за ним, дивясь и радуясь тому, как легко бежит рядом со мной Катриона. Едва враги нас увидели, как перестали соблюдать осторожность и кинулись за нами с воплями и улюлюканьем. Но нас разделяло двести ярдов, и не кривоногим морякам было угнаться за нами. Думаю, что у них нашлись бы пистолеты, но они предпочли не пускать их в ход на французской земле. Едва я обнаружил, что расстояние между нами не только не сокращается, но даже немного увеличивается, как тревога моя улеглась. Тем не менее с нас градом лил пот, а до Дюнкерка было еще далеко. Но тут мы взобрались на пригорок и увидели прямо перед собой гарнизонную роту, проводившую какие-то учения. Я мог бы повторить возглас Алана, который тотчас остановился и утер лоб.

- Хороший все-таки народ французы! - сказал он.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ