Похищенный. Катриона

- Поговорим спокойнее,- сказал я,- и, может быть, мы сможем избежать того, что вам не нравится. Я ничего другого придумать не сумел, кроме как явиться с повинной, но, может быть, вы найдете еще один выход. Признаюсь, я почувствовал бы большое облегчение. Ведь от беседы с его милостью я для себя ничего хорошего не жду. Я убежден в одном: мне надо дать показания. И надеюсь, я спасу репутацию Алана (в той мере, в какой это вообще возможно) и спасу Джеймса от виселицы - что не терпит отсрочки.

Он немного помолчал, а потом сказал:

- Молодой человек, вам не позволят дать такие показания.

- Это мы еще посмотрим,- ответил я.- Я умею поставить на своем.

- Дурень безмозглый! - воскликнул Стюарт.- Им нужен Джеймс! Его повесят. И Алана тоже - если поймают. Но Джеймса - во что бы это им ни стало! Попробуй пойди к лорду-адвокату с таким намерением, и сам убедишься! Он найдет способ заткнуть тебе рот.

- Я о нем лучшего мнения,- возразил я.

- Да к черту его! - воскликнул он.- Кэмпбеллы - вот в чем причина! За вас возьмется весь их проклятый клан. И лорд-адвокат в придачу, бедняга! Поразительно, как вы не понимаете своего положения! Не честным способом, так подлым, а говорить вам не дадут! Они же могут посадить вас под замок, разве вы не понимаете? - крикнул он и ткнул меня пальцем в бедро.

- Знаю,- сказал я.- То же самое мне не далее как сегодня утром втолковывал другой законник.

- Кто бы это? - спросил Стюарт.- Но во всяком случае он говорил дело.

Я объяснил, что предпочту не называть моего советчика, потому что он почтенный виг и не хочет, чтобы его впутывали в подобные истории.

- По-моему, в них впутан уже весь свет! - воскликнул Стюарт.- Но вы-то что ответили?

Я пересказал мой утренний разговор с Ранкейлором.

- Ну, значит, и тебе висеть! - сказал он.- Повиснешь рядышком с Джеймсом Стюартом. Вот твоя судьба.

- Нет, я все-таки надеюсь на лучшее,- ответил я.- Хотя согласен, что некоторая опасность мне, бесспорно, угрожает.

- Некоторая! - повторил он и снова помолчал.- Мне следует поблагодарить вас за вашу верность моим друзьям, которых вы отстаиваете с таким упорством,- продолжал он затем.- Если только у вас хватит на это силы. Но предупреждаю вас: вы попали в омут. Я не согласился бы поменяться с вами местами (а ведь я Стюарт!) ради всех Стюартов, вместе взятых, со времен праотца Ноя. Опасность? Я часто подвергаю себя разным опасностям, но сидеть на скамье подсудимых перед Кэмпбеллами-присяжными и судьей Кэмпбеллом в краю Кэмпбеллов по обвинению в преступлении, в котором замешаны Кэмпбеллы,- слуга покорный! Думайте обо мне, что хотите, Бальфур, но это не для меня.

- Наверное, все зависит от того, как смотреть на вещи,- сказал я.- Мой отец смотрел на них именно так и меня научил.

- Мир его праху! Он оставил свое имя неплохому сыну. Но не судите меня слишком строго. Мое положение весьма тяжкое. Вот, сударь, вы говорите, что вы виг. А я толком не знаю, кто я. Только не виг. Уж вигом быть я никак не могу. Но скажу вам на ушко, может быть, другая сторона мне не так уж и нравится.

- Правда? - воскликнул я.- Но иного от человека вашего ума я и не ждал!

- Гм! Обойдемся без красных слов! - воскликнул он. - Ума и той и другой стороне не занимать. Но у меня нет особого желания вредить королю Георгу. А что до короля Иакова, да благословит его бог, так, по мне, он и за морем хорош. Видите ли, я стряпчий, и мне по нраву мои книги и портвейн, хороший иск, тонко составленная купчая, беседы с другими стряпчими в парламенте, а вечерком так и гольф. Где же тут место для ваших горских пледов и ножей?

- Да,- сказал я,- от дикого горца в вас маловато осталось.

- Маловато? - повторил он.- Вовсе ничего. Но родился я горцем, и, когда играют волынки моего клана, мне приходится танцевать. Клан и имя, которое носим мы все! Вот вы сами сейчас сказали: мой отец внушил мне это и хлопот у меня хоть отбавляй. Государственная измена и государственные изменники, которых переправляй то сюда, то туда. И французская вербовка, чтоб ей пусто было! И переправка завербованных… А уж их иски! Вот я составил прошение для молодого Ардшиля, моего родича, о возвращении ему имения на основании брачного контракта - конфискованного имения! Втолковывал я им, что это бессмыслица. Да разве они станут слушать! Вот я и готовил иск для адвоката, которому дело это нравилось не больше, чем мне, потому что оно нас обоих просто губило: черная метка, «недовольные» - клеймо у нас на заднице, как чеканка на монетах! А что мне делать? Я же Стюарт, понимаете? И обязан отстаивать свой клан и семью. Не далее как вчера одного из наших молодых Стюартов увезли в Замок. За что? Я-то знаю. Закон от тысяча семьсот тридцать шестого года: вербовка для короля Людовика. И вот увидите: он мигом меня потребует и поручит мне свое дело. Значит, еще одно черное пятно на моей репутации. Я вам признаюсь: сумей я хоть чуточку понатореть в древнееврейском, так, черт меня побери, бросил бы я все это и пошел бы в проповедники!

- Да, положение довольно тяжкое,- сказал я.