Похищенный. Катриона

Все еще обдумывая разные за и против, так и не приняв твердого решения, я вошел в рубку и увидел при свете лампы, как якобит сидит и уплетает свой ужин, и тут в одну секунду выбор был сделан. Здесь нет моей заслуги: не по доброй воле, а точно по принуждению шагнул я к столу и опустил руку на плечо якобита.

– Дожидаетесь, пока вас убьют? – спросил я.

Он вскочил и взглянул на меня с красноречивым вопросом в глазах.

– Да они все здесь убийцы! – крикнул я. – Полный бриг душегубов! С одним мальчиком они уже расправились.

Теперь ваш черед.

– Ну-ну, – сказал он. – Я пока еще не дался им в руки. –

Он смерил меня любопытным взглядом. – Будешь драться на моей стороне?

– Буду! – горячо сказал я. – Я-то не вор и не убийца. Я

буду с вами.

– Тогда говори, как тебя зовут.

– Дэвид Бэлфур, – сказал я и, решив, что человеку в таком пышном мундире должны быть по душе пышные титулы, прибавил, впервые в жизни: – Из замка Шос.

Он и не подумал усомниться в моих словах, ибо шотландский горец привык видеть родовитых дворян в тяжкой бедности, но у него самого поместья не было, и мои слова задели в нем струнку поистине ребяческого тщеславия.

– А я из рода Стюартов, – сказал он, горделиво выпрямившись. – Алан Брек – так меня зовут. С меня довольно того, что я ношу королевское имя, уж не взыщи, если я не могу пришлепнуть к нему на конце пригоршню деревенского навоза с громким названием.

И, отпустив мне эту колкость, словно речь шла о предмете первостепенной важности, он принялся обследовать нашу крепость.

Кормовая рубка была построена очень прочно, с таким расчетом, чтобы выдержать удары волн. Из пяти прорезанных в ней отверстий только верхний люк и обе двери были достаточно широки для человека. Двери к тому же наглухо задвигались: толстые, дубовые, они ходили взад и вперед по пазам и были снабжены крючками, чтобы по мере надобности держать их открытыми или закрытыми.

Ту, что стояла сейчас закрытой, я запер на крюки, но когда двинулся к другой, Алан меня остановил.

– Дэвид… – сказал он. – Что-то не держится у меня в голове название твоих земельных владений, так уж я возьму на себя смелость говорить тебе просто Дэвид…

Самое выигрышное условие моего оборонительного плана

– оставить эту дверь открытой.

– Закрытой она будет еще выигрышнее, – сказал я.

– Да нет же, Дэвид. Пойми, лицо у меня одно. Пока эта дверь открыта, и я стою к ней лицом, большая часть противников будет прямо передо мной, а это для меня выгодней всего.

Он дал мне кортик – их было несколько на стойке, помимо ружей и пистолетов, и Алан придирчиво выбрал один, покачивая головой и приговаривая, что в жизни не видывал такого скверного оружия. Затем он усадил меня за стол с пороховым рогом и мешочком, набитым пулями, и, свалив передо мной пистолеты, велел заряжать все подряд.

– Для прирожденного дворянина, позволь заметить, это будет получше занятие, чем выскребать миски и подавать выпивку просмоленной матросне.

Потом он встал посреди рубки лицом к двери и, обнажив свою длинную шпагу, попробовал, хватит ли места, чтобы ею управляться.

– Придется работать только острием, – сказал он, вновь качая головой. – А жаль, тут не блеснешь, у меня как раз талант к верхней позитуре. Ну, хорошо. Ты продолжай заряжать пистолеты да слушай, что я буду говорить.

Я сказал, что готов слушать. Волнение теснило мне грудь, во рту пересохло, в глазах потемнело; от одной мысли о том, какая орава скоро ворвется сюда и обрушится на нас, екало сердце и почему-то не выходило из головы море, чей плеск я слышал за бортом брига и куда, наверное, еще до рассвета бросят мое бездыханное тело.

– Прежде всего, сколько у нас противников? – спросил

Алан.

Я стал считать, но у меня так скакали и путались мысли, что пришлось пересчитывать заново.

– Пятнадцать.

Алан присвистнул.

– Ладно, – сказал он, – с этим ничего не поделаешь.

Теперь слушай. Мое дело оборонять дверь, здесь, я предвижу, схватка будет самой жаркой. В ней твое участие не требуется. Да смотри, не стреляй в эту сторону, разве что меня свалят с ног. По мне лучше десять недругов впереди, чем один союзничек вроде тебя, который палит из пистолета прямо мне в спину.

Я сказал, что я и вправду не бог весть какой стрелок.

– Смело сказано! – воскликнул он, в восторге от моего прямодушия. – Не каждый благородный дворянин отважится на такое признание.

– Но как быть с той дверью, что позади вас, сэр? – сказал я. – Вдруг они попробуют ее взломать?

– А вот это уж будет твоя забота, – сказал он. – Как только кончишь заряжать пистолеты, влезешь вон на ту койку, откуда видно в окно. Если кто-нибудь хоть пальцем тронет дверь, стреляй. Но это еще не все. Сейчас узнаем,

какой из тебя выйдет солдат. Что еще тебе надо охранять?

– Люк, – ответил я. – Но, право, – мистер Стюарт, чтобы охранять и то и другое, мне потребуется еще пара глаз на затылке, ведь когда я лицом к люку, я спиной к окну.

– Очень верное наблюдение, – сказал Алан. – Ну, а уши у тебя имеются?

– Правда! – воскликнул я. – Я услышу, если разобьется стекло!

– Вижу в тебе зачатки здравого смысла, – мрачно заключил Алан.

ГЛАВА X

Осада рубки