Похищенный наследник (ЛП)

В своем стремлении продолжить флирт с симпатичным барменом Серена возвращается за еще несколькими напитками, пока не становится слишком пьяной, чтобы танцевать. Мы с Марни приносим ей воды, и мы все усаживаемся в кабинке, чтобы немного отдохнуть.

— Так ты собираешься рассказать мне, почему ты была так расстроена раньше? — требует Серена, примостившись в углу кабинки.

— О, — говорю я, качая головой. — Это глупо. Я думала, что мне воздадут должное за танцы, которые я поставила для «Блаженства».

— Почему тебя не зачли? — спрашивает Марни. Она высокая, худая, чернокожая, с маленькой щелью между передними зубами. Она отличный художник, и иногда работает над декорациями, а также танцует в кордебалете.

— Я не знаю. Наверное, Джексон изменил большую часть того, что я поставила, — говорю я.

— Нет, не изменил, — говорит Марни, качая головой. — Я как раз вчера вечером смотрела дуэт. Все так же как ты его и ставила.

— Ох.

Теперь я чувствую себя хуже, чем когда-либо. Неужели моя работа действительно настолько плоха, что Джексон решил, что я просто не заслуживаю похвалы? Но если это так, почему он вообще использовал ее в шоу?

— Он ворует у тебя, — говорит Серена, качая головой в отвращении. — Он такой засранец.

— И что ты собираешься с этим делать? — спрашивает меня Марни.

— А что я могу сделать? Он бог в танцевальном мире, — говорю я, гримасничая. — Я никто.

Марни делает сочувственное лицо. Она знает, что это правда.

Серена более вспыльчива.

— Это чушь собачья! Ты не можешь спустить ему это с рук.

— А что мне делать? — говорю я. — Сообщить о нем в Верховный суд балета? Здесь точно нет высших сил.

— Ну, ты знаешь те противные зеленые коктейли, которые он держит в холодильнике? — говорит Серена. — Можно подсыпать туда пару слабительных. По крайней мере.

Она разражается хихиканьем, определенно более чем немного подшофе.

Ее беспомощный смех заставляет меня смеяться, и Марни тоже. Вскоре мы все фыркаем и хихикаем, пока слезы не текут по нашим щекам.

— Прекрати! — говорит Марни. — Из-за тебя нас всех выгонят.

— Ни за что, — говорит Серена. — Мы с этим барменом теперь вот такие.

Она пытается поднять первый и второй пальцы, переплетенные между собой, но у нее не получается ничего, кроме знака мира. Что заставляет нас с Марни смеяться еще сильнее.

— Я лучше отвезу тебя домой, идиотка, — говорит ей Марни.

Марни и Серена живут в одной квартире на Магнолия-авеню. Это всего в пяти минутах езды на Uber.

— Тебе тоже вызвать машину? — спрашивает Марни.

— Мне нужно ехать в другую сторону, — говорю я. — Я оставила свой джип в студии.

— Ты не можешь идти одна, — говорит Серена, пытаясь хоть на секунду успокоиться и стать серьезной.

— Это всего пара кварталов, — заверяю я ее.

Я выпила только одну рюмку, поэтому решила, что мне хватит, чтобы дойти до Лейк Сити Балет.

Мы расстаемся у дверей, Марни помогает поддержать Серену, пока они ждут свой Uber, а я направляюсь по Роско Стрит.

Несмотря на то, что уже поздно, Чикаго — слишком оживленный город, чтобы улицы могли быть по-настоящему пустыми. Мимо проезжает множество машин, дороги освещены высотками и старомодными фонарями. Пара подростков на скейтбордах проносятся мимо меня, выкрикивая что-то, чего я не могу разобрать.

Однако, когда я сворачиваю на Гринвью, тротуары становятся все более пустынными. Становится прохладно. Я обхватываю себя руками и быстро иду. Моя сумочка бьется о бедро. Ремешок перекинут через тело, чтобы никто не пытался его схватить. Я думаю, стоит ли доставать ключи — у меня на всякий случай к связке ключей прикреплен маленький баллончик с перцовым спреем. Правда, ему уже шесть лет, так что кто знает, работает ли он еще.

Не знаю, почему я вдруг почувствовала себя параноиком. Мою кожу покалывает, а сердцебиение учащается сильнее, чем того заслуживает быстрая ходьба.

Может быть, это только мое воображение, но мне кажется, что я слышу шаги позади себя. Они кажутся слишком быстрыми, как будто человек пытается догнать меня.

Остановившись на углу Гринвью и Хендерсон, я украдкой оглядываюсь через плечо.

В ста ярдах позади точно есть человек. Он одет в толстовку, руки засунуты в карманы, капюшон натянут. Его голова опущена, поэтому я не вижу его лица.

Возможно, он просто направляется домой, как и я. Тем не менее, я перехожу дорогу и начинаю идти еще быстрее. Я не хочу постоянно оглядываться назад, чтобы проверить, не нагоняет ли он меня. Я чувствую желание начать бежать.

Впереди я вижу Лейк Сити Балет, мой белый джип все еще припаркован у входа. Остальная часть парковки пустынна. Все уже давно разошлись по домам.

Я сую руку в сумочку, нащупывая на ходу ключи. Я хочу, чтобы они были готовы к открытию двери машины. Я нащупываю телефон, гигиеническую помаду, монетку... но ключей нет. Какого черта? Это даже не большая сумочка.

Танцевальная студия заперта, свет выключен.

Я знаю код двери. Его знают все танцоры, поскольку нам разрешено приходить на тренировки, когда захочется.