Похищенный трон

Потом он никогда не вспоминал об этом эпизоде битвы с гордостью – задним числом он воспринимал его не как бой, а как убийство. Когда пал центр, кавалеристы, которых военачальники Смердиса поставили на фланги, тоже были вынуждены отступить, чтобы их не отрезали от основных сил и не перебили поодиночке. Погоня продолжалась, пока сумерки не вынудили Шарбараза прекратить ее.

Когда Абивард возвращался назад через поле недавней брани, к горлу его подступила тошнота. Коню пришлось выбирать дорогу, чтобы не наступать на тела павших пехотинцев. И все же, несмотря на все предосторожности, он наступал на труп через каждые несколько шагов. Тогда он тревожно ржал – мертвецы шевелились под его копытами.

Абивард миновал смятую баррикаду и увидел, что сделали лучники с его товарищами. Когда колол и рубил беспомощных пехотинцев и потом, когда видел их тела, выпрямленные смертью, он испытывал к ним острую жалость. Но сейчас он осознал, что они тоже были воинами. Они нанесли войску Шарбараза значительно больший урон, чем удалось кавалерии Смердиса в двух предыдущих битвах.

Он осмотрелся, разыскивая глазами знамя законного Царя Царей. В сумерках разглядеть его было нелегко, но Абивард все же обнаружил знамя и подъехал к нему. Шарбараз стоял рядом с конем, протянув вперед руку.

На ней колдовал лекарь.

– Ты ранен, величайший! – воскликнул Абивард.

– Стрела пробила доспехи и мою плоть. – Шарбараз пожал плечами и поморщился, явно помимо воли. Он старался придавать своей ране как можно меньше значения. – Ничего серьезного. Пока что твоей сестре не придется искать мне замену.

Вспомнив, что совсем недавно он сам точно так же старался не принимать собственное ранение всерьез, Абивард повернулся к Какии за подтверждением.

Лекарь сказал:

– Величайшему повезло – стрела пробила бицепс и наконечник вышел наружу, так что нам не пришлось вытаскивать или проталкивать его, причиняя величайшему дополнительную боль. Если рана не загноится заживет без последствий.

– А ты уж постарайся, чтобы она не загноилась, сказал Шарбараз.

– У меня как раз для этого есть особое снадобье. – Какия достал из кошеля, висящего у него на поясе, заткнутую пробкой склянку. – Здесь ярь-медянка,. свинцовый глет, квасцы, деготь и смола, настоянные на смеси уксуса и масла.

Если величайший соблаговолит подержать травмированную руку спокойно…

Шарбараз постарался доблестно выполнить эту просьбу, но когда Какия вылил мутное густое снадобье на рану, он зашипел, как раскаленное железо, опущенное в воду.

– Господи, да ты мне руку сжег! – воскликнул он и прикусил губу.

– Нет, величайший, а если даже и так, лучше перетерпеть совсем маленький огонь сейчас, чтобы в дальнейшем избавить себя от большего и смертельно опасного огня заражения.

– Это зелье избавит от чего угодно, – с чувством произнес Шарбараз, когда Какия перебинтовывал ему руку. – Медь, свинец, квасцы, деготь и смола – если бы я это выпил, а не позволил вылить на себя, несомненно отравился бы.

– Вне всякого сомнения, величайший, но то же самое можно сказать о многих панацеях, предназначенных для наружного, а не внутреннего применения, – с которой суровостью ответил Какия. – Скажем, твой кафтан очень хорош, облекая твое тело, но согласишься ли ты съесть его в рубленом виде с огурцами? Всему свое место и свое применение.

Шар6араз, у которого теперь рука болела не только от раны, но и от лечения, не был настроен на философский лад. Повернувшись к Абиварду, он сказал:

– Что ж, зятек, на сей раз ты, похоже, вышел из боя с целыми мозгами.

Завидую тебе. – Воистину сегодня мне повезло. Победа за нами. – Абивард оглядел жуткую картину, оставленную битной. – Да, за нами, но куплена она дорогой ценой.

На лице Шарбараза внезапно проступила бесконечная усталость. Кожа туго натянулась; Абивард без труда мог представить, как Царь Царей будет выглядеть к старости – если, конечно, доживет, что вообще-то никому не гарантировано, а особенно увязшему в жесткой гражданской войне претенденту на макуранский престол.

– С каждой битвой все тяжелее и тяжелее, – устало сказал Царь Царей. Поначалу я думал, что сторонники Смердиса разбегутся после первой битвы, но с тех пор они дали мне еще два сражения, значительно более ожесточенных. Не понимаю, как его сотникам удается поддерживать дисциплину и боевой дух. Нам вновь придется драться на подступах к Машизу, и если Смердис тогда окажется сильнее, чем сейчас… – Он явно не желал продолжать.

– Ты не ожидал, что он вступит в бой раньше, чем мы подойдем к самой столице. – Не успев договорить эти слова, Абивард уже пожалел, что произнес их.

Ни к чему напоминать Шарбаразу о прошлых ошибках, которые теперь не исправишь..

Но Шарбараз не рассердился, а только кивнул – Мой седобородый родственничек, прокляни Господь его подлую душу, оказался похитрее, чем я думал. Это его не спасет, но очень затруднит нашу задачу.

И вновь Абивард позавидовал умению Царя Царей вытаскивать себя из пучины печали исключительно силой воли. Он спросил: