Похить мое сердце дважды

Он пригласил ее пойти с ним на конюшню арены, чтобы помочь старшему брату, Маршаллу, с лошадью. Как и Эйден, Алайна выросла среди лошадей, но с закулисной жизнью родео‑шоу была незнакома. Она, например, не знала, отчего так блестят гривы и хвосты лошадей — Эйден рассказал, что перед выступлением на них наносят специальный лак, а шерсть натирают особой мастикой, отчего бока и крупы лошадей приобретают глянцевый блеск. Все эти театральные приемы были элементами шоу.

Алайна играла с прядью своих волос.

— Ты много знаешь о родео.

Эйден с видом знатока поправил свой черный стетсон. Он выглядел очень естественно в потертых джинсах и фланелевой рубашке.

— Мой брат давно выступает в шоу. С шести лет я не пропустил ни одного родео.

— Ты когда‑нибудь думал попробовать свои силы на арене?

— Нет, — сказал Эйден, подталкивая шляпу назад. — В такой большой семье, как моя, трудно найти нишу, которую еще не занял кто‑то другой.

Алайна понимала, как трудно выйти из тени преуспевающих братьев и сестер.

— Это не значит, что ты не можешь быть так же хорош, как он, или даже лучше.

— Тебе легко говорить об этом.

Эйден взобрался на перекладину забора и наклонился вперед, задумчиво глядя на молодого наездника, затягивавшего подпругу своей лошади. С сильным выдохом он спрыгнул вниз и прислонился к разбитой бочке.

— Я видел тебя верхом. Ты неплохо держишься в седле.

Щеки девушки пылали жаром. Она отвернулась, чтобы Эйден этого не заметил.

— Ты видел, как я езжу верхом?

Он одарил ее той улыбкой, от которой у нее в животе запорхали бабочки.

— Мы ведь живем вместе.

— Но мы не родственники, — напомнила Алайна ему и себе. — Не совсем.

Парень усмехнулся.

— Скажи это нашим родителям.

— Без шуток. Я хотела бы, чтобы они прекратили форсировать сближение и просто позволили нам жить своей жизнью. — Алайна вздохнула: — Моя мама всегда была одержима большой семьей. Она даже настояла на том, чтобы ее сестра отдала нам своего сына.

— Иногда я забываю, что Тристан тебе не родной, а двоюродный брат.

— У тети Уиллы и их брата, дяди Лайла, были проблемы с наркотиками. Но мама всегда находила им оправдание.

Алайна уставилась на лошадь, которая отказывалась идти быстрее рабочей рыси, несмотря на отчаяние на лице всадника.

— Я думаю, если бы они появились сегодня, мама все равно закатила бы прием в их честь, а потом начала искать реабилитационную клинику.

— Неужели это так плохо?

— Да, это плохо! — Алайна одарила его сердитым взглядом. — Эти люди могут навредить моей маме!

Эйден удивленно посмотрел на нее и поднял брови.

— Ты свирепее, чем я ожидал.

— Верно, я — семейная мышь, — сказала она с отвращением.

— Больше похожа на котенка. — Эйден взял ее руки в свои, провел большим пальцем по тыльной стороне ладони. — С острыми коготками.

Легкое прикосновение вызвало у девушки дрожь. Так он еще никогда не прикасался к ней.

— Я рада, что ты так думаешь.

Она уже предвкушала новые прикосновения.

— Знаешь, я уезжаю отсюда. Я не останусь дома навсегда.

— Джуно — это не конец света. Мы еще увидимся.

— Хм, все не так просто.

Алайна приблизилась. Теперь она ощущала запах его геля для душа.

— Котенок, это не очень хорошая идея.

Слова Эйдена задели ее.

— Ты о чем? — невинно спросила Алайна.

Эйден молчал.

Алайна отвернулась, сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с разочарованием. Нужно было взять себя в руки и смотреть куда угодно, только не на него. Девушка оглядела толпу. Взгляд задержался на одном лице. Человек, привлекший ее внимание, казался ей смутно знакомым. Страх и адреналин захлестнули ее.

Сейчас невозможно было доказать то, что она слышала в детстве. Она даже не была полностью уверена в том, что слышала. Но Алайна не сомневалась, что это он, его лицо до сих пор виделось ей в кошмарных снах.

Страх заставил ее впиться ногтями в руку Эйдена.

— Ты должен мне помочь!

Чак не ожидал, что день родео закончится на все той же стоянке перед захудалым мотелем, но так захотела Шана, а он предпочитал не спорить с ней. Если он хочет спать с ней в одной постели, нужно набраться терпения.

Шана получила наводку, что человек, которого она выслеживает, вернется сегодня вечером в «Сноудроп». Эту информацию им и предстояло проверить. Чак без устали следил за людьми, входящими и выходящими из разных номеров. В свете фонаря снежинки казались нереально крупными.

Шана сидела рядом на пассажирском сиденье, ее камера и планшет лежали на коленях.

— Ты уверен, что хочешь остаться? Слежка может затянуться.

— Мне нравится проводить время с тобой. — Чак знал, что не до конца завоевал доверие жены, и опасался, что память вернется к ней до того, как связь между ними станет достаточно крепкой. — Да, я именно там, где хочу быть, — добавил он.

— Ты мог бы работать, а не просто наблюдать за мной.

Чак усмехнулся.

— Мог бы.

— Но ты не хочешь.

— Мы оба знаем, что я трудоголик.

Шана склонила голову набок, скрестила руки на груди.

— И я должна поверить, что ты волшебным образом исправился?

Желание быть с ней почти пересилило страсть к работе.