Похить мое сердце дважды

Не снимая верхней одежды, все прошли в гостиную. В камине потрескивал огонь, из стереосистемы звучал джаз, на кофейном столике стояли бокалы и тарелка с сыром — мать Чака и его отчим проводили вечер у камина. Чак не противился браку матери, но ему все еще странно было видеть их вместе — не так давно Стилы были их смертельными врагами. За прошедшие десятилетия чего только не было — жестокая конкуренция, корпоративный шпионаж и, если верить не полностью сформированной детской памяти Алайны, заказные убийства… Возможно ли после всего этого полное слияние компаний и доверительные отношения между семьями? Именно об этом нужно было сейчас думать Чаку, а не о том, как он мечтал завершить вечер с Шаной.

Джек и Джинни смотрели на них в немом изумлении. Это было понятно — Чак не позвонил и не написал эсэмэс. Он действовал инстинктивно, зная, что должен поговорить с ними с глазу на глаз. Возможно, Джек и Джинни выслушают странные воспоминания Алайны и разберутся, что к чему.

Наконец Джинни удалось преодолеть удивление.

— Чак, Шана, какой сюрприз! Что привело вас в наш дом?

Джек нежно обнял жену, словно желая защитить ее от вторжения.

Чак не завидовал матери в ее счастье, но было странно отдавать контроль над своей семьей этому человеку из‑за какого‑то бурного романа, перевернувшего его мир с ног на голову.

Чак провел рукой по затылку, собираясь поведать историю.

— Мы с Шаной были в засаде после родео, там мы и нашли этих двоих, — он указал на Эйдена и Алайну, — идущих в мотель вместе.

Джинни ахнула. Джек нахмурился.

Алайна схватила мать за руку.

— Мы им уже объяснили. Я видела дядю Лайла на родео…

— Не может быть! — Джинни сбросила плед с коленей. — Он живет в Монтане.

— Мне показалось, что я его видела. — Теперь голос Алайны звучал менее уверенно. — И это заставило меня кое‑что вспомнить. Дядя Лайл хотел навредить Стилам, а теперь… Теперь мы одна семья.

Ни Джек, ни Джинни, похоже, не верили ей.

— Ты должна была прийти с этим прямо к нам, — сказал Стил.

— Ты смотришь на меня как на сумасшедшую! — воскликнула Алайна. — Я хотела убедиться, что это он. Со мной был Эйден.

Джек перевел взгляд на младшего сына.

— Тебе тоже следовало поговорить с нами.

— Ее было не остановить, — нехотя возразил Эйден.

Джек свирепо посмотрел на него.

— У тебя есть телефон!

Эйден пожал плечами, не глядя отцу в глаза.

— Спасибо, что позаботились об этом и привезли их домой. — Джинни сжала руку сына. — Джек и я разберемся с этим.

Чак остолбенел. И это все? Он должен отступить?

Он был главой семьи со дня смерти отца, а теперь мать ясно дает понять, что его помощь больше не нужна!.. Старый смертельный враг Чарльза Миккельсона стал главой его семьи. Когда, черт возьми, мир сошел с ума?

Чак почувствовал глубокую боль из‑за слов матери. Хотя, возможно, это было не так уж плохо, это дало ему возможность сосредоточиться на отношениях с женой, позаботиться об их будущем.

Чак поймал хмурый взгляд Шаны и понял, что сейчас она ни капельки не счастлива с ним. Сейчас он, как никогда остро, чувствовал, что у него заканчивается время.

Напряженное молчание Чака заставило Шану погрузиться в свои мысли. Она прокрутила события вечера в голове, вспомнила, как остро Алайна реагировала на вмешательство старшего брата в ее жизнь, злилась из‑за того, что ее слова не воспринимают всерьез. Она хотела рассказать Чаку о чем‑то важном… Но этим вечером ее муж был сам не свой.

Чак излучал боль.

Она была так сосредоточена на себе, что не могла до конца осознать, через что ему пришлось пройти — переживая из‑за ее здоровья, смерти отца, повторного брака матери. Он был так внимателен к каждой ее прихоти, не прося ничего взамен.

Возможно, пришло время прекратить борьбу и просто посмотреть, куда приведет их жизнь. После напряженного вечера Шана была готова сдаться и довериться ему. Вместо импульсивной ночи близости она хотела пригласить его в свою спальню — их спальню — и поговорить по душам. О прошлом, о будущем, о событиях этого вечера.

— Чак, как ты думаешь, мы могли бы отвлечься пока от того, что случилось с твоей сестрой? Сегодня мы больше ничего не сможем сделать.

Его руки крепче сжали руль.

— Это был длинный день. Тебе стоит отдохнуть.

Шана погладила его по руке.

— Я нисколько не устала. А ты?

Чак взглянул на нее, удивленно приподняв брови. Свет встречных фар озарил его лицо.

— Сон — последнее, о чем я думаю.

— Я рада, что мы на одной волне.

Шана ощутила дрожь предвкушения, тело вспыхнуло от воспоминаний о жарких ласках и страстных поцелуях.

Чак загнал машину в гараж, заглушил мотор. Шана запахнула парку и потянулась к ручке двери. С молниеносной скоростью Чак вышел из машины, распахнул перед ней дверь, заботливо подал руку и не отпускал, пока они не вошли в дом. Шана освободилась от верхней одежды, тряхнула волосами, чувствуя себя более свободно и комфортно, чем за последние несколько недель, уверенная в своем выборе.

Присев на корточки, Чак помог ей разуться.

— Ты хорошо отнеслась к моей сестре. Мне не следовало выходить из себя.