Похититель ангелов

Ему никогда не нравились южные регионы. Краснодарский край, Ставрополье, Ростовская область. Слишком много выходцев из кавказских республик, слишком много черных глаз, черных бород и хищных улыбок. На все это он вдоволь насмотрелся двадцать лет назад, будучи совсем молодым выпускником командного училища. Но тогда, несмотря на все трудности, было проще. Тогда у него и его бойцов было оружие, и была возможность увидеть, как исчезает улыбка с небритого лица врага, как злоба уходит из черных глаз, но не потому, что те вдруг становятся добрее, а потому, что в глазах мертвых нет злобы. В них совсем ничего нет. А сейчас? Ему казалось, что его окружают все те же черноглазые и чернобородые лица, что и раньше, но только в руках у него оружия уже не было, да и бойцы его роты давно разъехались по всей стране, и судьба их была ему неизвестна. Конечно, не все вокруг были кавказцы. Сказать по правде, те даже были в меньшинстве, однако и остальное население южных регионов восторга у него не вызывало. Слишком крикливые, слишком шумные.

А казаки? Он брезгливо скривился, вспомнив вчерашний разговор с усатым здоровяком, одетым в непонятного образца китель, с трудом застегивающийся на его необъятном пузе, и синие штаны с лампасами, заправленные в надраенные до блеска сапоги. Этот клоун ни с того ни с сего вдруг подошел к его машине и начал через приоткрытое стекло задавать кучу дурацких вопросов. А давно ли господин гостит в их чудесном городе? А где он встал на постой? (Это же надо было так сказать, «встал на постой»!) А не нужна ли господину помощь в том, чем он занимается? Оставалось лишь дождаться следующего вопроса, а чем, собственно, господин занимается в их чудесном городе? Но этого он делать не стал. Незаметно достав телефон из кармана, он зашел в настройки и нашел мелодию звонка. Смартфон радостно выкрикнул: I've got a power! Он тут же нажал на паузу и поднес телефон к уху.

— Да, солнце! Ты уже все? Ну замечательно, я сейчас подъеду. — Он взглянул на нависающие над машиной рыжеватые, пахнущие табаком усы. — Жена звонит, надо ее от магазина забрать. Так что счастливо!

Проводив ленивым взглядом обдавший его пылью «аутлендер», усатый казак достал из нагрудного кармана кителя миниатюрный блокнот и огрызок карандаша. Шевеля губами от усердия, он записал номер уехавшего автомобиля, после чего горестно вздохнул так, словно устал от выполненной им тяжелой работы, и убрал блокнот обратно в карман. Пожалуй, самое время пройтись до кума и пропустить с ним по стаканчику, а может, поболе. Но это как повезет. Если жена Сережки дома, то особо не разгуляешься. Он вновь вздохнул и задумчиво почесал левое ухо. Что за времена? Какую бабы власть над мужиками взяли. Когда такое было, чтобы жена казаку выпить запрещала?

— Вот когда? — последний вопрос он задал вслух и сокрушенно покачал головой.

Ответа на этот вопрос он не знал и знать не мог, потому что сам, как и многие вокруг, был казаком в первом поколении. Его отец, проработавший всю жизнь инженером на комбайновом заводе и давно умерший от инфаркта, сильно удивился бы, узнав, что его сын к пятидесяти годам вдруг начал носить странную, похожую одновременно и на военную форму, и на наряд клоуна амуницию, украшенную еще более странными медалями и крестами, а по праздникам вдобавок ко всей этой красоте добавлялись цепляющаяся за ноги сабля и папаха, в которой нещадно потела голова.

Выехав из города, мужчина, сидевший за рулем серого «аутлендера», наконец успокоился. Он принял решение. Если еще утром он сомневался, предполагая последить за своей жертвой еще несколько дней, то теперь все сомнения были в прошлом. Надо действовать — и чем скорее, тем лучше. Это значит — завтра. Завтра он все сделает как надо и уедет из этого поганого городишки. Мужчина довольно улыбнулся и сделал радио погромче. Билли Айлиш настойчиво уверяла, что она и есть тот самый Bad Guy, которого невозможно не полюбить. Он усмехнулся. Все любят плохих парней, правда, только в кино и песнях. В жизни все совсем иначе. Хотя, может быть, он и ошибается. Откуда ему знать? Ведь он сам вовсе не плохой парень. Просто делает свое дело и всегда держит слово. Если в этот раз пройдет все удачно, то ему надо будет сделать это еще трижды. Всего три раза, и потом можно будет успокоиться и, как он и планировал с самого начала, уехать из этой холодной, грязной и неблагодарной страны.

Когда несколько месяцев назад Виктория заявила Мясоедову, что свадьбу они могут сыграть только в январе, тот возмутился:

— Викусик, у тебя что, с памятью совсем плохо?

— Вроде бы нет, — неуверенно ответила Крылова, — а что я забыла?

— Ты забыла, что такое январь, — от возмущения Жора даже встал с дивана, уронив при этом на пол пульт от телевизора, — в январе холодно. Даже нет, не так. В январе дубак! После ЗАГСа же люди что делают? Они ездят, фотографируются. Москва-река, Кремль, еще фигня какая-нибудь. А мы что, на этих фотках будем как два снеговика с мерзлой морковкой, а потом оба сляжем с воспалением легких?