Похититель сердец

Над письмом пришлось изрядно попотеть. Даморна подумала, что лучше всего будет излагать свои мысли кратко и просто. Девушка писала, что только недавно оправилась после очень неприятного случая, с ней произошедшего, и страстно желает увидеть своих близких друзей. Эта встреча, мол, окончательно восстановит ей, Даморне, душевное здоровье. Посему леди Милфилд приглашает Коринну и Джонатана к себе на чай. Время приглашенные пусть выберут сами.

Потом Даморна подумала и написала вдобавок еще отдельное письмо Эвертону лично в руки, в каковом письме признавала свою собственную глупость и просила не делать поспешных выводов о ее нравственности.

Оба письма были отправлены Джимом немедленно, но в течение целых двух дней никакого ответа не было ни от герцогини, ни от маркиза. Даморна худела и бледнела. Однако на третий день Маргарет вбежала к своей госпоже в комнату с пакетом, на котором стояла печать Клейремонтов.

Даморна жадно выхватила письмо у служанки, сорвала печать и принялась читать: «Герцогиня приносит свои извинения… к сожалению, не могу принять вашего любезного приглашения… неотложные дела…»

— Будь она проклята! Ведь это же отписка, самая настоящая отписка. Какие же они все лицемеры! Их благородство — одна только видимость. Кругом — фальшивые улыбки, комплименты… А теперь… Какое право они имеют осуждать меня?

— Когда-то вы были нужны герцогине, — сказала Маргарет, — а теперь вы только опозорите ее своим появлением в Клейремонт Холле.

— Ну и черт с ними со всеми, — сказала Даморна, изорвав письмо на мелкие кусочки. — Хотя, впрочем, подождем, чем порадует нас маркиз.

Но маркиз не торопился с ответом, и если что-то радовало Даморну в эти тяжелые дни, так это разве что исчезновение сквайра. Девушка не могла понять, почему Бизли не воспользовался ее внезапным падением. Может быть, он попросту вернулся в Беркшир и знать не знает, что стряслось со столь сильно ненавидимой им Долли Хотон?

По прошествии двух недель с момента отправки письма к Эвертону у дома на Довекурт Лейн остановилась одна карета. Дверца открылась и на мостовую легко спорхнула с подножки довольно молодая женщина. Даморна наблюдала за этой сценой из окна, и ей показалась знакомой походка нежданной визитерши. Кто бы это мог быть?

— Вас желает видеть леди Уикершем, — через полминуты доложил Джим. — Прикажете просить?

Даморна заморгала от удивления. Полмесяца назад она ни за что не приняла бы у себя эту сводню, но теперь все переменилось. Миссис Уикершем, не посчитав нужным даже предупредить о своем визите, преспокойно является в дом к леди Милфилд и требует аудиенции. Даморна сначала хотела отказать, но потом решила, что у этой дамочки наверняка есть много влиятельных знакомых. Будет не лишне выслушать, чего хочет эта сводня.

— Проси ее, Джим.

Миссис Уикершем легко влетела в гостиную. От нее несло лавандовой водой, вырез на груди был столь глубок, что Даморна даже зажмурилась. Фу, как неприлично!

— Какой милый у вас дом, леди Милфилд, — сладко защебетала гостья. — О вас в последнее время рассказывают такое, что можно подумать, право, будто бы вы давно уже должны ютиться где-нибудь в подворотне.

— Как видите, злые языки не только злы, но и лживы! Проходите, садитесь! Мы собираемся пить чай. Хотите присоединиться?

— Нет, спасибо.

«Слава Богу, что отказалась», — подумала Даморна. Чай на Довекурт Лейн уже давно не пили: лавочники сильно подняли цены на этот продукт. Однако нельзя было показывать посторонним, сколь плачевно положение пресловутой леди Милфилд.

Миссис Уикершем рассказала Даморне все то, что говорится о ней в свете и без конца удивлялась: «Неужели вы ничего не слыхали сами?»

— Откуда же мне знать от всем этом? — искренне удивилась Даморна. — С тех самых пор, как я имела несчастье довериться одному проходимцу, меня никто не навещал и ни о чем не рассказывал. Я дорого заплатила за свою наивность и глупость.

— Вы правы! — ухмыльнулась миссис Уикершем. — Ваши друзья предали вас. Это ужасно.

Да, этот урок я никогда не забуду. Друзья отвернулись от меня все разом, даже не дав себе труда войти в подробности дела. Они осудили меня совершенно безапелляционно.

Миссис Уикершем кивнула.

— Скажите, — спросила она, — вы теперь уедете из Лондона?

— Нет, пока что не собираюсь.

Даморна не стала объяснять, что причиной тому — Квентин. Не следовало делиться столь сокровенным.

— Да, не собираюсь! Не в моих правилах бежать тогда, когда меня обвиняют незаслуженно.

Слова девушки прозвучали гордо и независимо.

— Вы правы, леди Милфилд. Однако жизнь в Лондоне все дорожает. Кто вам будет помогать? Да и без друзей довольно одиноко.

— Истинная правда, — согласилась Даморна, понимая, к чему клонит собеседница. — Но после всего случившегося я почти перестала доверять людям. Едва ли я смогу завести себе в ближайшее время новых друзей.

Миссис Уикершем насторожилась. Добыча не должна ускользнуть из ее рук!

— Но вы еще так молоды, леди Милфилд. Вам совершенно незачем вести затворнический образ жизни. Люди подумают, что вы и в самом деле в чем-то виновны, раз не выходите на улицу.